Но волк был за решеткой, да и ощущение его доброжелательности могло быть обманчивым.
Впрочем, при моем приближении волчара высунул морду между прутьями решетки и повел головой, словно приглашая погладить. Удивляясь себе – всегда боялась крупных клыкастых животных – я поднесла руку к его морде, чтобы он мог понюхать ее, но не достать.
Волк понятливо повел носом, потом аккуратно кончиком языка лизнул руку. Я инстинктивно отдернула ладонь, а в глазах зверя появился укор. И в этот момент меня повело.
Мир поплыл, я схватилась за прут решетки, сползла на пол возле клетки и, наверное, на пару мгновений снова потеряла сознание.
Очнувшись, обнаружила себя сидящей у клетки с волком. Зверь был совсем рядом и вылизывал рану у меня на голове. Видимо, носом он содрал убогую повязку и теперь терпеливо и старательно лизал рану.
– Миленький… – прошептала я. – Ты помочь мне хочешь! – Просунула руку между прутьями и уже без страха погладила зверя. Волк развернулся ко мне боком, и позволил пальцам закопаться в шикарную шерсть.
Странно, но от прикосновения к горячему мохнатому телу в голове прояснялось, сил прибавлялось и становилось как-то лучше.
– Если бы только я могла тебе помочь… – продолжила я. А волк внимательно посмотрел на меня и указал мордой на огромный замок, сковывавший две скобы на двери клетки. Я снова встретилась с молящими глазами. И потонула в бездонной боли, что царила в них… Боль, мольба, надежда.
Этот благородный зверь – хотя кто знает, за что Альберт посадил его в темницу – смотрит на меня как на последнюю надежду. И я… я должна хотя бы попробовать. Даже если за это казнят меня саму. После Маирон этот зверь оказался вторым, от кого я ощутила безусловное тепло и испытала простое человеческое доверие.
– Я попробую, маленький, подожди… Ладно? – в последний раз пробежала рукой по пушистой шерсти и, опираясь на прутья, встала. Нащупала в волосах одну из жемчужных шпилек, что Маирон закрепила мне в прическу. Хоть одна-то должна была остаться… Вставила ее в замочную скважину. Раз в жизни у меня должно получиться! О большем не прошу.
Может быть, ради этого момента друг Санька и учил меня по-хулигански вскрывать замки шпильками и скрепками? Родители ругались, когда узнали… Но пусть теперь так и не доведенный до автоматизма навык поможет мне…
Ковырялась я долго. Согнула кончик шпильки, вставила, как учил Санька. У меня ведь получалось тогда, в детстве… пару раз! Но ощущения, что нащупала механизм, и вожделенного щелчка не происходило. В какой-то момент от напряжения меня снова повело, и я обессиленно села у клетки на пол. Ноги не держали. Волк ткнулся в меня мордой , потом лизнул руку. И застыл рядом. Я посмотрела на него – сейчас его глаза были выше моих. В них стояла благодарность и сочувствие. Удивительно, как взгляд животного может быть таким человеческим, таким родным… Вот значит, какие