Ему показалось, что он ступил в другой мир, в котором звук, цвет, объем подчиняются иным, непознанным законам, создавая иллюзию знакомых предметов и образов. Стена окружала пространство белым овалом, в котором царил ровный изумрудный цвет подстриженной травы, выстилавшей монастырь огромным газоном. Среди этого газона стоял белый пятиглавый храм с золотыми крестами. Поодаль тянулись двухэтажные, очень белые и нарядные палаты. Несколько небольших, как теремки, строений сверкали белизной на зеленой траве. И все горело, сияло под солнцем, но это сияние было странно неподвижным, остановившимся, не радостным, а пугающим. Все пространство внутри монастырской стены казалось околдованным, с остановившимся светом и звуком. Воздух был недвижный, стеклянный, в нем, словно запаянные, остановились и замерли запахи цветов, которые краснели на клумбе, но ни один из них не шевелился от ветра. Ветер, упавший на поверхность маленького круглого пруда, выдавил на нем серебряный отпечаток, и этот отпечаток был неподвижен, как драгоценная отливка. Лучи, летевшие с крестов, казалось, замерли, не долетая до глаз. С колокольни, где темнел колокол, оторвался гулкий округлый звук и висел в воздухе, не улетая. Не было слышно птиц, кузнечиков, не летали бабочки, не появлялись люди. В белых палатах пряталась жизнь, но ее усыпили, и ей было не дано себя обнаружить.
Зеркальцев медленно шел, как зачарованный, и остекленевший воздух чуть слышно звенел у лица, и в нем, как в хрупкой слюде, возникала слабая радуга.
Он обошел монастырь, приближаясь к палатам с затворенными дверями. К хозяйственным постройкам, перед которыми стояла зеленая копна сена и ворох яркой рыжей соломы. Постоял на мостике, перекинутом через пруд, по которому, казалось, давно не ступала нога человека. Остановившись перед цветочной клумбой, достал телефон, связался с радиостанцией и начал передавать свой репортаж:
– Смею вас уверить, друзья, что «Вольво-ХС90» является не только машиной пространств, но и машиной времени. Другими словами, он способен перенести вас из одного исторического времени в другое. Наш незабвенный Гоголь обращался к своим читателям: «Нужно проездиться по России», и тогда ты, москвич или петербуржец, поймешь народ, среди которого тебе было суждено родиться. И читатели отправлялись в странствие, пользуясь таким несовершенным средством передвижения, как рессорная бричка. ХС90 – бричка наших дней, – сгусток хайтеков, комфорта и скорости, а также прибора, скрытого в конструкции автомобиля, способного перемещать вас по времени в обе стороны. И тогда вы, как я сейчас, окажетесь в таинственном месте, именуемом Тимофеева пустынь, и вам покажется, что вы перелистываете рисунки Билибина, где сказочные терема, придорожные камни, вещие прорицатели, и заколдованные обители, в которых спящая царевна лежит в хрустальном гробу с пунцовым румянцем на устах. Кто разбудит заколдованную