Не могло быть в кабинете заведующего и никаких историй болезни, могущих быть разорванными надвое. Стол Греммо вообще стоял девственно чистым, если не считать пепельницы. Иван Миронович – сморщенный, сгорбленный, табачного цвета и содержания – стоял посреди кабинета и курил в ладошку, а Бороздыня расположился в кресле по-свойски, без церемоний, привычный к обстановке.
– Я боюсь, он сожрет карандаш, – признался Бороздыня.
– Вынем, – рассеянно отозвался Греммо.
– Иван Миронович! Посерьезнее! Как вы собираетесь его вынимать? Он, может, не перенесет наркоз.
Заведующий встряхнул головой, собрался, уставился в Бороздыню.
– Егорушка! Это же наши карандаши, они съедобные. Ты что? И он не замечен в суицидных настроениях. Он больше одержим каким-то Деревом-Цветом…
– Ну, покажите.
Греммо обогнул стол. Ящик отпирался электронным ключом, подобно автомобилю. Иван Миронович прицелился, стол угодливо пискнул. Заведующий запустил руку внутрь, вынул листы: одни были косо исписаны, другие – криво изрисованы.
Иван Миронович вздохнул:
– Я сомневаюсь, что это осмысленное послание – скорее, побочный продукт нездоровья.
Бороздыня рассматривал хитросплетение линий, напоминавших в совокупности перекати-поле.
– Вы его, часом, транквилизаторами не накачиваете?
– Минимально. Чтобы поспал.
– Лучше совсем отменить, они мешают экспрессии.
– Егорушка, позволь мне самому решить, – визгливо окрысился Иван Миронович. – Не суйся не в свое дело. Ты сыщик, а я узкий специалист. Не мешай готовить пространство.
– Саперная работа, Иван Миронович.
Греммо презрительно покосился:
– Это ты мне говоришь? Нейрохирургу?
– Вы пока не в курсе…
– Я не в курсе? – Греммо раздраженно вернулся к столу, порылся в ящике, выдернул снимки, свернутые в рулон. Содрал резинку, развернул. – Ты прав, Егорушка, пора посвятить меня в подробности обстоятельств. Объясни мне, будь ласков, что это такое.
Палец Ивана Мироновича уперся в светлое пятно, засевшее в сокровеннейшей глубине исследуемого черепа.
– Никогда не встречал такого очага, – продолжил Греммо. – Тебе он ничего не напоминает? Похож на фигуру! На человека. Сидящего. И сидящего весьма вольготно! Я никогда не встречал таких паразитов!
Бороздыня мрачно рассматривал снимок. Заведующий, не дожидаясь разъяснений, начал читать:
– Т1-взвешенное изображение, аксиальная проекция… с подавлением сигнала от жировой ткани, после введения контраста… В области правого внутреннего слухового прохода отмечается усиление слегка гетерогенного образования неправильной формы…