Выявленная особенность становится основанием негативной оценочности у соответствующих советизированных слов, включая в себя, помимо общей оценки, те признаки, которые связывают их с отношением к советской действительности по линии несоответствия ее создаваемому образу, желательно-позитивному представлению о ней. Говорун в контексте советского языка – это не просто «тот, кто любит много говорить» [Большой толковый 2000], а тот, кто делает это в ущерб работе, социалистическому труду, кто вредит своим говорением обществу, делу социализма, советской стране, говорит не то, что следует, не тем, кому можно, обещает невыполнимое, болтает лишнее. Крикун, соответственно, не просто «тот, кто много кричит» и не только «человек, много и попусту говорящий; демагог» (Митинговые крикуны) [Большой толковый 2000], а тот, который (что подразумевается, но не формулируется), привлекая к себе своим выступлением внимание масс, говорит не то, что можно и нужно, что одобрено, идеологически правильно, политически выверено, кто идет против намеченной линии и вразрез с тем, что требуется моментом. Крикун, тем самым и прежде всего, возмутитель и нарушитель общественного спокойствия, потенциальный вредитель, пособник и проводник враждебной политики и идеологии. Хрипун, соответственно, поющий и говорящий хриплым, сдавленно-сиплым, нечистым голосом, проводник не советского образа жизни и отношения, не принимающий, не одобряющий, осуждающий существующую действительность и советский строй (проводник-представитель уголовно-блатного мира и бунтарской культуры Запада).
Советизация, таким образом, состоит в узуальном сужении лексического значения, в наращении соответствующих семантических и коннотативных признаков.