И вдруг появилась волна, похожая на свет утреннего неба, встала на пути ледяного вихря почти перед самой Ледяной звездой, растеклась по пространству и прикрыла протуберанцы, не дала им возможности коснуться звездочек, завернула их в себя. Волна цвета зари собрала их в единый сверкающий голубой шар и закрутилась в собственном вихре, постепенно меняя свой цвет на желтый, наполненный солнцем и теплом. И ледяные звездочки стали таять от этого тепла, ручейки растекались по поверхности голубого шара, он постепенно исчез в потоке чистой прозрачной воды.
Солнце светило своими лучами, обволакивало меня теплом и тихо нашептывало:
– Твоя любовь все может, сила в любви, только она может рассеять темноту. Только любовь, верь ей.
Но в моем сердце остался кусок острия ледяной стрелы, который не растаял, не поддался теплу, не растекся ручейком, и сердце не понимало слов солнца.
Я пришла в себя, резко открыла глаза и увидела Яну, Вито и Алекса. Яна отпустила мою руку и вскрикнула:
– Рина!
– Все хорошо, Рина, все хорошо, только не двигайся, молчи.
Алекс тронул мой лоб и покачал головой:
– Что-то не так, Вито, убери камни.
Поведя глазами, я увидела, что лежу на столе, а на мне корсет моего бального платья, сразу почувствовала тяжесть и прошептала:
– Тяжело…
– Рина, только из рук не отпускай.
Вито снял корсет, я облегченно вздохнула, и повела пальцами, оказалась, что мои руки полны крупных камней, очень горячих и тяжелых. Я попыталась подвигать руками, но Яна сразу накрыла их своими ладонями и быстро заговорила:
– Рина, их пока нельзя убирать, в тебе мало энергии, потерпи.
– Туфли поправь, одна упала.
Алекс держал ладонь на моем лбу, и от его руки шло тепло, оно доходило до сердца, но не проникало в него, уходило дальше, лишь едва коснувшись ледяной оболочки. Яна поправила туфлю, съехавшую с моей ноги, но тепло Алекса так и не достигло моего сердца.
Меня всю обвесили драгоценностями, даже на голову нацепили много украшений, завернули в несколько одеял как подарок, и Вито взял меня на руки:
– Мы немного полетаем.
– Самолетом?
Я разговаривала с трудом, почти шепотом, и хотя Алекс грозно требовал молчать, иногда изрекала что-нибудь.
– Самолетом.
– Сразу?
– С крыши.
– Не уронишь?
Он улыбнулся, вспомнил мой вопрос в один из первых дней моего присутствия в ковровом дворце.
– Не уроню.
– Закрой глаза.
Алекс коснулся моего лба, и я уснула.
Меня разбудил голос