В. Суриков. Стреляющий козак. Этюд к картине «Покорение Сибири Ермаком». 1895 г.
Несмотря, однако, на то, что Сагайдачный умел жить в миру с панами, полного примирения с козаками в государстве не было и сильно занимал вопрос, нужно ли оставить козаков, или надобно их уничтожить? Мы видели, что этот вопрос был поставлен в договоре, заключенном русскими тушинцами под Смоленском с королем Сигизмундом; в 1617 году заключен был мир с турками, по которому поляки обязались не допускать козаков до плавания по Черному морю. Но козаки днепровские, точно так же, как и донские, не могли не громить турецких кораблей, иначе им негде было достать себе зипунов. Благодаря козакам мир с Турцией не мог быть надежен; поэтому опять поднялся вопрос: быть или не быть козакам? В 1618 году известный публицист польский, Пальчовский, признал нужным издать книжку: О козаках – уничтожить их или нет? Автор дает ответ отрицательный; по его мнению, истребить козаков бесчестно, бесполезно и невозможно. Бесчестно: ибо это значит исполнить требование неприятеля турка, истребить христиан, тогда как Украйна при дворах европейских считается единственною оградою христианства. Бесполезно: если не будем иметь соседями козаков, то будем иметь соседями турок и татар: что лучше? Невозможно: еще при короле Стефане хотели истребить козаков, да отложили намерение за невозможностью, а тогда козаков было гораздо меньше, чем теперь. Если кто скажет, что можно, немецких рыцарей уничтожили же, то отвечаю: «с немецким орденом Польша боролась 200 лет, пока его уничтожила; кто будет советовать начать двухсотлетнюю борьбу с козаками для их уничтожения, того надобно подвергнуть остракизму».
По смерти Сагайдачного, усилившиеся волнения религиозные, борьба униатских епископов с православными, усилившееся гонение на православных, убийство главного гонителя Кунцевича – все это выдвигало козаков на первый план, как защитников православия, тем более, что православная западнорусская церковь получила теперь в лице митрополита Иова Борецкого правителя энергического, не похожего на Онисифора Девочку и Михаила Рагозу. Борецкий понимал смысл того крика народного, который так обеспокоил Льва Сапегу: «Лучше в неволю турецкую, чем терпеть такие притеснения!» Но Борецкий не хотел идти в неволю турецкую: у него были под руками козаки, у него была еще Москва в виду. В конце 1624 года встало волнение в Киеве; войт Федор Ходыка да мещанин Созон вздумали печатать церкви православные; митрополит сейчас же дал знать об этом в Запорожье гетману Коленику Андрееву и всему войску; гетман прислал в Киев двоих полковников, Якима Чигринца да Антона Лазаренка, велел им в окольных киевских городах собраться с тамошними козаками и идти в Киев для оберегания веры христианской; полковники исполнили поручение, явились в Киеве в 1625 году после Крещенья, распечатали церкви и схватили Ходыку с теми мещанами, которые умышляли вместе с ним против православия.
Разумеется, такое распоряжение не