Дверь в квартиру она открывала в три толчка, не дыша, так, чтобы не скрипнуло, но Катрина все равно не спала, поднялась с дивана ей навстречу, шлепнулся на ковер пульт от телевизора. Тогда она улыбнулась изо всех сил.
– Прости, что я не позвонила, – сказала она, – не мать прямо, а ехидна. Но я думала, ты где-то бегаешь.
– Нет, – сказала Катрина, – нет, я тут.
– Прекрасно, – сказала она. – Все прекрасно. Все прекрасно, представляешь себе? Это было просто уплотнение, узелок.
– Узелок, – сказала Катрина.
– Узелок, – сказала она, – просто уплотнение. На радостях пошла в кино, представляешь.
– Что смотрела? – спросила Катрина, приседая за пультом, но все равно не отводя глаз.
Она чуть не зарычала сквозь оскаленные в счастливой улыбке зубы.
– Некоторым, – сказала она строго, – давно пора спать. Некоторых я завтра в семь пятнадцать силком не подниму. Что некоторые думают по этому поводу?
– Слушай, – сказала Катрина, – дай мне эту юбку на завтра, а?
– В траве сидеть не будешь? – спросила она с напускным недоверием.
– В какой траве, – сказала Катрина тоскливо, – семь уроков и реферат.
Тогда она выбралась из юбки, сунула ее в руки дочери, неловко прижала дочь к себе – сильно, всем телом, как когда той было лет пять или шесть, – и быстро ушла в спальню. И пока она пыталась унять лютый озноб, лежа под ледяным одеялом в наваливающейся сверху слепой темноте, дочь в соседней комнате смотрела, не отрываясь, на бахрому юбки, завязанную по всему переднему краю в кривые, дерганные, перепутанные узлы, и не хотела ничего понимать, и уже все понимала.
С моря ветер холодный дохнул из-за туч
Документов при девочке не было, отпечатки пальцев ничего не дали. Ей было лет шесть, от силы – семь. Она была чистенькая, аккуратная, только распущенные волосы сильно спутаны и белые кроссовки в земле, как будто она долго пробиралась по парку или просто топтала газоны.
– Привет, – сказал он, присаживаясь перед девочкой на корточки и широко улыбаясь. – Я Питер, а тебя как зовут?
Девочка не шелохнулась.
– Тебе тут нравится? – спросил он. – Вообще-то я люблю эту комнату. Никому не рассказывай, но я иногда забираюсь сюда отдохнуть и поговорить с Мистером Долгоухом. – Он кивком указал на большого, мягкого, нескладного зайца, сидящего в одном из цветастых детских креслиц.
Девочка не шелохнулась.
– Мне кажется, – сказал он, – вас надо познакомить.
Он потянулся, подхватил зайца, посадил его к себе на колено и помахал девочке бескостной мохнатой лапкой.
– Привет! – сказал Мистер Долгоух дурашливым голосом. – Меня зовут Мистер Долгоух! А ты кто?
Девочка не шелохнулась.
– Давай-ка я попробую угадать, – сказал он, возвращая зайца на место. – Посмотрим, посмотрим… – Он сделал