Глава 3
– Мусейон, – начал я, – был создан в правление Птолемея Первого по прозванию Сотер, Спаситель, двести тридцать пять лет назад. – Я успел подкупить местного гида, чтобы он научил меня всему этому вздору, который я сейчас нес, поражая Юлию своими познаниями, пока мы поднимались по лестнице в главный зал. – Строительством и управлением ведал первый библиотекарь, Деметрий из Фалерона. Теперь это ценнейшее и уникальное собрание известно по всему миру; по сути дела, оно является филиалом Мусейона. Со времен Деметрия ею управляет непрерывная цепочка главных библиотекарей, они же следят за сохранностью и пополнением коллекций и фондов. Его преемниками были Зенодот Эфесский, Каллимах из Кирены, Аполлоний Родосский, Эратосфен из Византиума, Аполлоний-Эйдограф, Аристарх из Самофракии…
– Я и сама умею читать, Деций, – перебила меня Юлия, не дослушав всего списка.
– Но мне еще нужно рассказать о доброй сотне лет деятельности этих ученых мужей, – запротестовал я. Для меня это был настоящий подвиг – запомнить столько всего за столь короткое время, но мы, знатные юные римляне, имели такую привычку механического запоминания всего и вся – ее в нас вбивали с раннего детства.
– Я прочитала о Мусейоне и Библиотеке все, что смогла достать, еще во время нашего морского путешествия. Так можно очень многое узнать – между приступами морской болезни.
Достигнув верха лестницы, мы прошли между двумя огромными обелисками. Позади них располагался внутренний дворик, выложенный полированными мраморными плитами, а над ним возвышались прекрасные статуи Афины, Аполлона и Гермеса. Фасадами в этот дворик выходили самые огромные здания комплекса Мусейона – Библиотека, великолепный обеденный павильон для ученых мужей и сам храм, скромное, но весьма изящное, даже изысканное сооружение, посвященное музам. Позади этих зданий было еще много различных строений – жилые помещения, лекционные залы, обсерватории, колоннады и бесчисленное количество беседок и портиков.
Юлия не переставала восхищенно восклицать, любуясь этими архитектурными чудесами. По правде сказать, в Риме не было ничего подобного. Лишь Капитолий, пожалуй, можно было сравнить с роскошью и великолепием огромных александрийских дворцов. Впрочем, можно было с уверенностью сказать, что наш Большой цирк* был намного больше, чем здешний ипподром. Но ипподром выстроен из мрамора, а Большой цирк по большей части из дерева.
– Это просто потрясающе! – то и дело восхищенно восклицала моя невеста.
– Именно это слово я выбрал и сам, – уверил я Юлию. – Итак, что бы ты хотела увидеть первым?
– Лекционные залы и трапезную, – ответила она. – И я хочу увидеть самих ученых, как они работают, погрузившись в философские