Чистилище. Живой. Виктор Глумов

деле так? Что он не рядовой, понятно. Макс в БТР не спешил, многозначительно поглядывал. Андрей считал, что если гарнизоном командует адекватный человек, то они спасены. С людьми проще выживать, чем в одиночку. Макс, похоже, его энтузиазма не разделял, но решил подчиниться воле большинства, никто не будет его задерживать в гарнизоне, он в любое время сможет уйти.

      В салоне БТРа пахло потом и сигаретами. На скамейках вдоль бортов друг напротив друга сидели два бойца в камуфляжах и зеленых касках, уперев приклады АК в пол. Обоим было немного за тридцать. Черноглазого крепыша звали Виктором, второго бойца, широкоплечего, поджарого, с прямоугольным лицом и выдающимся подбородком с ямкой, – Костей.

      Таня уселась в самый конец кабины, подальше от Усакова, Андрей и Макс – сразу за ней. Полковник и безмолвные бойцы, которые сторожили на улице, – напротив. Раненого положили на пол.

      – Ходу, – приказал Усаков механику-водителю, загудел мотор, и машина тронулась.

      Макс прижался спиной к стенке, запрокинул голову и, устало закрыв глаза, проговорил:

      – Пришло время рассказать, кто такие чистые, что им надо и почему вы с ними воюете.

      Вместо Усакова, который от ярости аж затрясся, ответил черноглазый крепыш Виктор:

      – Те, кто и в мирное время пил нашу кровь. Кремлядь всякая, олигархи и генералы. Их вовремя предупредили, и они спаслись, а мы…

      Он махнул рукой.

      Таня осторожно поинтересовалась:

      – Подождите, а разве мы – не спаслись?

      Военные вытаращились на нее с изумлением, она смутилась, потупилась. После минутного молчания Усаков снизошел до объяснений:

      – Мы, радость моя, заражены и продолжаем умирать. Видели безумцев, которые мутировали и уподобились зомби? Так вот, каждый из нас в любую минуту может стать таким же. Прошло всего пять-шесть дней, но из наших людей двое мутировали, в том числе моя дочь.

      Все замолчали. Андрей отказывался принимать услышанное. Усаков просто врет!

      – И сколько нам отмерено? – спросил Макс, не открывая глаз.

      – Никто не знает. Как кому повезет, – вздохнул Усаков и потянулся к тетради в черной обложке. – Теперь надо вас записать. Паспортов не спрашиваю, надеюсь на вашу честность.

      Андрей назвал фамилию и дату рождения. Затем – Таня.