Отношения Маршалла со вторым сыном были намного проще. Джон был именно таким, о каком сыне Маршалл всегда мечтал: отличным спортсменом, прилежным студентом, образцовым ребенком. В возрасте двадцати лет он уже учился в Стэнфорде, играл за футбольную команду института, получал почти исключительно высшие оценки и часто приезжал домой навестить родителей. Распри между отцом и Томом были также источником напряжения в отношениях между братьями. Джон считал отца героем, восхищался всем, что тот делал, и с энтузиазмом рассказывал о нем своим друзьям. Если для Тома отец был лицемером, то для Джона святым. Из двух братьев Джон был для отца светом в окошке. Маршалл водил его на футбол, бейсбол и баскетбол, брал с собой на охоту, чтобы укрепить дружбу. Он предоставлял все те же возможности и Тому, но тот редко пользовался ими, когда стал старше. Маршалл и Джон прекрасно проводили время вместе, что грело сердце Лиз. Она лишь мечтала, чтобы ее старший сын смягчился и тоже проводил больше времени с отцом, начал ценить его. Но было очевидно, что Маршаллу приятнее общаться с младшим сыном, который безоговорочно обожал его, и они славно проводили время вместе.
Но настоящим вызовом и для Маршалла, и для Лиз в настоящий момент была их шестнадцатилетняя дочь Линдсей. Она не разделяла их образа мыслей и постоянно находилась в состоянии войны с обоими родителями. Лиз, которая относилась к ней с бесконечным терпением, тоже приходилось нелегко. В настоящий момент Линдсей боролась за пирсинг и несколько татуировок. У нее было по шесть проколов в каждом ухе и кольцо в носу, которое отец заставил снять под угрозой запереть ее на ключ до конца года. В последнее время она стала вегетарианкой и отказывалась есть с родителями, заявив, что то, что они едят, вызывает у нее отвращение и ее тошнит даже от вида того, как они это едят. У нее был приятель, который выглядел так, будто пережил кораблекрушение, и весь последний год носил дреды. А когда она встречалась не с ним, появлялись другие приятели, такие же, как он, или еще хуже. Линдсей была совсем не та дочь, которую Маршалл рассчитывал иметь. Лиз постоянно убеждала его, что она это перерастет, и он надеялся, что так оно и будет. Ему было намного проще ходить на бейсбол с Джоном и даже спорить с Томом о политике, чем терпеть постоянные бунтарские выходки и идеи Линдсей. Она с трудом училась в школе и бо́льшую часть года находилась на испытательном сроке. Она делала все, чтобы досадить родителям, и спорила с матерью по любому поводу. Лиз привыкла к этому и старалась не расстраиваться, но Маршалл признавался ей, что общение с дочерью выматывает его. Пытаться урезонить ее было бесполезно. Он была самой скрипучей нотой в их мирной домашней