Люся пожала узкими плечами. Упрямилась.
– Жаль, ты мне нравишься, – сказал Берия. – И я сначала просто хотел проверить, не подозревал ничего серьезного. Но интуиция меня не подвела. Тут все очень серьезно. Кому-то важно было знать, о чем мы говорили? Враги у нас могут быть двоякого рода. Или внутренние враги, скажем, какая-то организация в Ленинграде. Сейчас такой организации я не знаю. Была группа интеллигенции – мы ее разогнали... Или не разогнали?
У него была манера: говорить, говорить, а потом прервет поток речи и задает неожиданный вопрос.
– Не знаю, – сказала Люся.
Может, и в самом деле не знает?
– Тогда остается враг внешний. Вот это серьезно, потому что сегодня совет заседал именно для того, чтобы выяснить вопросы, касающиеся внешней опасности. Вопросы секретные. И тут появляешься ты, с неизвестным мужиком, с твоей загадочной биографией. Ну что бы ты стала делать на моем месте?
– Отпустила бы меня, – сказала девушка.
– Зачем? Кто тебя ждет? Что тебя ждет? Нет, я тебя не отпущу. Я сначала попытаюсь узнать о тебе все, что можно. Я ведь не один, у меня есть агентура. Есть и список жителей Ленинграда. Могу затребовать список из Москвы. Так что я твоего мужика найду. А ты пока посиди у меня, благо пищи не просишь. Или тебе надо пищу подавать?
Лаврентий Павлович ждал ответа с нетерпением – от него многое зависело. Потому что, когда больной узнает о том, что кто-то вылечился от его безнадежной болезни, в нем просыпается надежда касательно самого себя.
– Меня не надо кормить. – Люся чуть улыбнулась, потому что догадалась о цели вопроса.
Лаврентий Павлович подошел к двери, открыл ее, там в белом коридоре стоял охранник.
– Здесь есть надежное место спрятать ее или надо везти на Литейный? – спросил он.
Вопрос был ритуальный. На Литейном никого не было. Дом НКВД пустовал, не хватало людей, чтобы его поддерживать в боевой форме. Да и не было дел – как ни придумывай, слишком мало здесь населения и слишком мало это население желает.
– Найдем. Будет надежное место, Лаврентий Павлович, – ответил охранник.
– Тогда отведите гражданку Тихонову, – сказал Берия, – я с ней завтра побеседую.
Это все был набор слов из давно исчезнувшей жизни, но так как охранник когда-то был старшим майором Госбезопасности и берег память о той власти, он с наслаждением служил Берии и поддерживал игру в прошлое.
Берия остался в кабинете Ленина.
Он сидел за его столом, но не исключено, что стол заменяли, так что помощи от стола ждать не приходилось. Но хотелось.
Неожиданно он вскочил и потребовал отвезти себя к заливу, где проходило заседание. Никак не мог успокоиться...
Велосипедисты плелись еле-еле, он по их спинам видел, как они его ненавидели. Но это были его люди, ветераны, некоторые попали сюда в тот же Новый год, что и он сам. Тогда хрущевские недоноски подняли руку на самое святое – на кадры.
Когда они снова остановились перед рестораном, Берия подошел к велосипедистам и