– Теперь, когда ты ждешь от Рино ребенка, не стоит торопиться с этими бумажками, – сказал Мэлокайн, когда дочь все-таки принесла ему вымученное женихом заявление. – Я знал, где и кого надо подмазать, чтоб подобное прошение было удовлетворено, но только при прежних Блюстителях.
– Можно сообразить по аналогии.
– Не-а. Не решусь подмазывать Драконов Ночи. Бог их знает, как они на это отреагируют. А более младшие чины просто не решатся. Новая метла, недавно – по меркам бессмертных – начала мести, еще пока лютует. А когда ты родишь, не будет ничего проще, как предъявить суду младенца, нуждающегося в содержании. Тут заявление Рино на гражданство будет как нельзя кстати. На него посмотрят благосклонно.
– Надеюсь, надеюсь, – Эмита задумчиво посмотрела на отца. Она собиралась расспросить его о детях, но тут сообразила, что с любым вопросом на эту тему лучше обращаться к мачехе. Кого из отпрысков Мэлокайна ни возьми – Майден, Дэннат, Амаранта – все росли в отсутствие папаши. Да и она сама… Почти…
– Ты о чем-то хочешь спросить? – проницательно предположил он.
– Да не то чтобы… Пожалуй, да. Мне кажется, у тебя настроение… не ахти. Что-то случилось. Да?
– Нет. Нет-нет. Ничего не случилось. Я не в тревоге, а, пожалуй, в растерянности. В недоумении.
– Что такое?
– Видишь ли… Я привык быть ликвидатором. Я уже больше семидесяти лет ликвидатор. И, конечно, все ощущения знаю назубок – и когда чувствую рядом вырожденца, и когда надо отправляться искать «клиентов», и когда опасность подстерегает за углом. Если я долго бездельничаю, меня рано или поздно начинает тянуть в дорогу, на поиск. Ну, ты знаешь, я тебе рассказывал.
– Рассказывал.
– А сейчас – ничего. Пусто. Такое впечатление, что во Вселенной вообще не осталось вырожденцев, и мне некуда идти. Некого искать. Но я же знаю, что это не так. И еще какое-то смутное, странное ощущение. Наводит на мысли… Неприятные… – он посмотрел на нее.
Она смотрела на него.
Между ними возникло что-то. Натянулось, как струна, спутало обоих, облекло сознание, чувства и мысли. На миг у обоих не оказалось никаких мыслей, и они ощутили с ужасом и восторгом, насколько они оба похожи друг на друга. Они не просто были отцом и дочерью, любящими друг друга со всей искренностью. Эмита каким-то непостижимым образом повторила в себе своего родителя, и не только внешне или по характеру – по душевной организации. И теперь они оказались вдруг близки настолько, насколько близки могут быть разве что близнецы. Или счастливые супруги после многих лет брака.
Они тонули во взгляде и душе другого. На какой-то миг сознания их объединились в одно. Эмита увидела, какая глубочайшая любовь к жене живет в ее отце, и дала себе клятву