23 января. После утренней прогулки в Английском парке работал над своей новой картиной – «Алкивиад»;[20] в час пополудни был принят послом России г-ном Севериным,[21] который был очень любезен и дал мне множество разумных советов касательно моего путешествия в Санкт-Петербург.
Из нашего долгого разговора явствовало, что желательно, чтобы я выехал либо через 15 дней, либо через три месяца. Если я поеду раньше, в столице никого не застану. И проведу несколько месяцев без работы, понеся значительные затраты. В каком затруднительном положении я оказался!
24 января. Утром нанес визит княгине Лёвенштейн; возникли некоторые препятствия к выдаче мне в долг 1000 флоринов, которые необходимы мне для поездки в Россию; я обратился с той же просьбой к Проффу. Но безуспешно. Доктор Казанова, который заходил ко мне сегодня, посочувствовал моей проблеме. В голове у меня невообразимая сумятица. Вечером пойду к малышке Софи.
25 января. Утром работал над портретом г-жи Дёрнберг, потом послал в Общество любителей искусств портрет графа Таше для выставки, которая откроется на следующей неделе. Сам граф зашел ко мне сказать, что королю очень понравился портрет, виденный им в моей мастерской. Таше был очень любезен со мной и уладил многие проблемы касательно моего путешествия. Он предложил мне себя в качестве гаранта перед местными банкирами, они выдадут мне 50 луидоров, и даже больше, если нужно.
26 января. Портрет Таше, выставленный в Обществе любителей искусств, всем очень нравится, судя по тому, что я слышал до сих пор. Мне же очень понравились морские пейзажи одного англичанина, имя которого я не запомнил, а также много других прекрасных пейзажей.
28 января. Утром был у банкира барона фон Хирша,[22] он выдал мне аккредитив на 1000 золотых цехинов для придворного банкира г-на Штиглица.[23] Я немедленно отправился к графу Таше, чтобы сообщить ему, что с сего дня он становится моим гарантом – редкий по своему благородству поступок, которого никогда не мог бы я ожидать ни от одного из милых моих соотечественников. После того мне позировала Ленора, подруга герцога Лейхтенбергского. Это сестра Софи. Я рисую с нее голову Мадонны. Вечером приехал в театр на бал-маскарад и смог попасть в королевские залы, где проходил придворный маскарад. Это было потрясающе. На Ее Величестве королеве и на герцогине Лейхтенбергской сверкали бесчисленные украшения. На многих кавалерах были дорогие костюмы XVI века, и выглядели они чрезвычайно элегантно. Впрочем, в целом бал-маскарад не произвел особого впечатления ни иллюминацией, ни убранством зал.
29 января. Написал жене: сообщил ей, что уеду примерно в середине февраля; написал также синьору Джузеппе Пуппи, нашему гостю, чтобы он взял на себя заботу о моей семье на несколько месяцев, пока я не начну высылать деньги из России. Те же новости сообщил консулу Фрейгангу, попросив у него рекомендательное письмо для графини Ольги Орловой.
Потом сделал