Через пятнадцать минут нас сменили. Не дали даже по второй кружечке чая попить! Нелюди!
И понеслось. Народ повалил, предприниматели разные, начальство из администрации подтянулось, – в общем, аврал. Я носилась от склада к кассе и обратно, попутно разговаривая с любопытными посетителями, пыталась чего-то считать и смотреть за Егорушкой. Но в душе молилась об одном, чтобы этот кошмарный день поскорее закончился.
В четыре должен был быть отбой, но нет же. Люди все шли, заказывали мебель со скидкой, а довольный Михалыч приказал нам долго жить и работать до последнего клиента. И еще часа полтора мы пахали, яки негры… Солнце-то еще высоко…
Когда двери торгового зала закрылись, народ наш возликовал. Кроме меня, конечно. Сейчас уйдет и кассир, и продавцы-консультанты, а Юля Петровна будет смотреть, как Егорушка и грузчики ме-е-едленно соберут оставшуюся мебель и погрузят ее в машину.
А-а-а, заберите меня домой, ну хоть кто-нибудь!
Егорушка, увидев мой настрой, отправил меня пить чай. Знает, чем женщину можно задобрить. А я и не против. Села на диванчик, вытянула ножки и стала наслаждаться тишиной. Сзади послышались тихие шаги.
Дверь в подсобку за моей спиной закрылась.
Я лениво приоткрыла глаза – Михалыч. Надо бы обуться и сесть поприличней, но сил нет даже пошевелиться. Ай, ладно. Что он не человек, что ли!
Он, конечно, человек. Сел рядом, помялся, прокашлялся. Наверное, что-то про сегодняшний день сказать хочет. Но вроде орать не настроен.
Я вежливо ждала, начальство мялось…
Потом Михалыч, видимо, заинтересовался тканью на моей юбке.
Погладил ее, прямо на моей коленке. А после и того круче, выдал:
– Юля Петровна, вы сегодня такая обворожительная! Может, мы с вами в выходные ко мне на дачу съездим? Шашлычков нажарим…
Как мои глазоньки из орбит не выпали, честно, не знаю.
Михалыч, вот вроде мужик нормальный, а все туда же…
Я так тихонечко его руку, все еще ощупывающую мою ляшечку, убираю. Похлопав, конечно, по-дружески, а то вдруг обидится. И говорю:
– Михал Михалыч, ну что вы. Какие шашлыки…
– Юля Петровна, – настойчиво продолжает он, – Вы вроде не замужем, не так ли…
– А вы, что ли, замуж зовете, Михал Михалыч? Так давайте объявим!
– Юля Петровна, шутница вы… И все же подумайте.
Так, улыбаемся и машем. Как пингвины из мультика. Я тем более недалеко от них ушла. Аккуратненько, чтобы не задеть уязвленное самолюбие шефа, поднимаюсь с диванчика и сую ноги в балетки.
– Пора мне, Михаил Михайлович. Автобус…
– Так я могу подвезти.
– Думаю, не стоит. Мне же еще в супермаркет за продуктами. Картошки надо купить, лука…
– Ну, тогда спешите, Юленька, а то опоздаете.
Шеф миленько-гаденько улыбается, ну точь-в-точь как Лизонька. Тренируются они, что ли.
А я деру оттуда. Ну их на фиг, с матримониально-шашлычными планами. Домой хочу. Завтракать,