Имя нам – Легион. Александр Сивинских

Лад-но бы просто иностранным (я, в общем-то, даже и ждал, скажем, французского, хоть и не так рано); нет же – совершенно нездешним! Предложения были совсем короткими, одно-два слова, не более, а затем – долгая-долгая пауза. Но не это главное. Само по-строение слов лишало меня малейшего шанса вспомнить что-либо подобное. Начина-лось все с певучего гласного звука, тянущегося куда-то в поднебесную высь, и вдруг резко обрывалось дробью рассыпанных по металлу хрустальных шариков, шаров и ша-рищ. Шары скакали так долго, что не у всякого оперного Паваротти хватило бы дыха-ния вытянуть. А тут – на тебе: обычные мужички с улицы, разве что широкогрудые.

      Привратник, впрочем, был очень хорош. Особенной, киношно-спецназовской статью: мышцы так и перли наружу, грозя разорвать облегающее трико того же цвета, что и ворота. На роже, и без того бандитской, красовался глубокий и страшноватый шрам, стягивающий левый глаз едва не до подбородка. Что там у него было на ногах, я не видел, а вот на бритой башке лихо сидел со вкусом и знанием заломленный берет ярко-малинового цвета без каких-либо знаков различия.

      Тут мочевой пузырь меня доконал, и я бросился наружу, оставив прочее на по-том.

      Боковая дверь, через которую я влезал, оказалась на замке (и когда только успе-ли запереть, на ходу, что ли?), ручки изнутри не было, и я бросился к задней. Благо-словляя внутренние запоры, которые всегда готовы выпустить человека в пику наруж-ным, вывалился на дорогу и метнулся к колесу. Всякий знает, что в дороге по-другому нельзя – удачи не будет. Отведенное в подобной ситуации законами Мерфи & Podlosty время повозился с молнией и прочими заслонами, одолел наконец… и чуть было не за-был, зачем я собственно, тут пристроился.

      Мне открылась последняя деталь, подводящая черту под картиной, начатой чу-довищными воротами с их стражем и его непонятным языком.

      Через весь обозримый небосвод сверкающей серебром дорогой струилось нечто.

      Представьте Млечный Путь, сияющий в десятки раз ярче, нежели обычно. Моих зачаточных познаний в астрономии хватило только на то, чтобы сопоставить грандиоз-ную серебряно-туманную полосу с кольцами Сатурна.

      Удовлетворившись этим объяснением, я наконец-то расслабился…

      ГЛАВА 2

      Мы закрыли глаза

      И далекий придумали остров.

      Мы придумали ветер и себе имена.

Эдмунд Шклярский

      Я неторопливо застегивал штаны и, глубоко дыша, для одоления волнения, та-ращился на разрезающие небо кольца. Кольца были красивы… Мало того: они были прекрасны! Случись сюда угодить земному поэту из когорты романтиков, еще неиз-вестно, загоревал бы он об утраченной Луне, или нет.

      В чувство меня привело увесистое похлопывание по плечу. Я моргнул и опустил глаза. Рядом возвышался привратник и дружелюбно улыбался. Его изуродованный глаз при этом чуточку подергивался.

      – Что, боец, нравится наши декорации? – пробасил он. – Уверен, они много лучше тех, что приготовили тебе в родных краях обиженные «земляки» Аскерова.

      Ишь ты, какой осведомленный! Впрочем,