– Трусы, – сказал Филипп, – знаете, с ширинкой, такие…
– А, – усмехнулся Игорь Игоревич, – с ширинкой! Это, конечно, здорово! Вооб-ще-то мы полностью обеспечиваем легионеров нательным бельем. Хоть, конечно, и не шелковым. Оружием тоже обеспечиваем, но почему-то все считают своим долгом обза-вестись дополнительным. Даже меня заразили. – Он вытащил из-за пазухи девятимил-лиметровую красотку «Беретта Кугуар». – Как мне взбрело в голову обзавестись этой штукой, до сих пор не понимаю. Я же в боевых действиях практически не участвую.
– Право на владение оружием – священное право всякого мужчины, – столь лю-бимым Игорем Игоревичем лозунговым стилем заявил Филипп. – А почему у вас не такой пистолет, как у того дядьки со шрамом и протезами?
– Слишком велик и тяжел. Да и нельзя мне с таким на Землю являться. Пони-маете, почему?
– Вестимо. Кстати, о Земле, – оживился Филипп, – не подскажете, где это в ок-рестностях моей Петуховки из мира в мир шмыгнуть можно? И часто ли открыта вол-шебная дверца?
– Кажется, у местных жителей это место называется «Крутеньким ложком», – сообщил Игорь Игоревич. – А канал, как и все естественные, открывается и закрывает-ся время от времени. Причем без сколько-нибудь научно выводимой систематичности. Между прочим, открытие канала сопровождается сильнейшим инфразвуковым ударом. Да и последующий звуковой фон не настраивает на прогулки поблизости. Так что «волшебная дверца» умеет держать любопытных на расстоянии.
– Поня-атно… – протянул Филипп. – Действительно, где и быть межпространст-венному каналу, как не в Крутеньком? Самый нехороший лог изо всего набора пога-ных.
…Так уж исторически сложилось, что бесчисленные поколения юных петухов-цев таскаются в Крутенький ложок испытывать собственную отвагу. Некоторым везет – они ничего там не видят. Ходят потом, понятно, гоголем. Филиппу, например, в свое время повезло. Ходил. Гоголем. Другим не везет – они что-то видят. И чувствуют. Что? Да ничего, говорят, особенного. Клочок тумана на дне, фигуры какие-то колеблющие-ся… И до кончиков пальцев на ногах пробирающее ощущение жути и желание немед-ленно бежать. Бежать, чтобы больше никогда не возвращаться. А смелость испытать, говорят они, можно ведь и в другой раз. И где-нибудь в другом месте. На полночном кладбище, например.
И еще с логом этим связана одна правдивая история. И надо сказать, что, при-нимая во внимание наличие «волшебной дверцы», выглядит она не такой уж фанта-стичной.
Дело было в тридцатые годы. Три брата-акробата (а может, гимнаста) по фами-лии Теплых (пламенные комсомольцы, ворошиловские стрелки, осоавиахимовцы и т. д. и т. п.), решили, как последовательные материалисты-безбожники, раз и навсегда раз-венчать «поповские сказки» об ужасах Крутенького. Снарядили они для того научную экспедицию в «плохое» место, сзывали желающих да к счастью не нашли. Плюнули героические пролетарии на трусливых земляков и отправились одни, распевая Интер-национал