Ли, наверное, не знает (а может, и знает), что лично для меня весь пакет этих вопросов звучит не слишком убедительно хотя бы потому, что и ему, и его свите эти вопросы задавали уже тысячу раз.
Значимым для меня является тот факт, что цивилизованность и процветание этой страны видны невооруженным глазом. Нельзя не признать, что Сингапур является воплощением грандиозного успеха и вообще представляет собой подлинный брильянт (конечно же, не без дефектов, как всякий настоящий брильянт). Здесь, на Западе, мы можем предаваться спорам касательно путей, выбранных для достижения этого успеха, но сам факт успеха уже несколько подрывает авторитет его критиков. Зачем рушить памятник, воздвигнутый здесь упорному труду и мудрым политическим решениям? Сингапур не собирается завоевывать своих соседей и навязывать им против их воли свою политическую систему. И в этой своей книжке я не хочу из каких-то садистских намерений сводить на нет великие достижения Сингапура. Моя цель – по заслугам оценить масштаб мыслей и принципов основателя современного Сингапура и посмотреть, что можно было бы у него позаимствовать.
Ли ждет, устраиваясь в кресле поудобнее.
Итак, едем дальше: «Я хотел бы спросить вас насчет того, о чем вы уже когда-то писали, то есть о вашем темпераменте и склонности к гневу, которой, по вашим словам, отличался ваш отец». Вот как я обошел прямой невежливый вопрос о всем известной невыдержанности моего собеседника, подменив его рассуждениями, насколько это качество можно считать унаследованным от отца.
В первом томе своей подробной и многогранной автобиографии «Сингапурская история» Ли уже рассказывал об отце, поминая его буйный характер. Сейчас я вовсе не собирался снова углубляться в эту тему. На самодеятельном психоанализе все равно далеко не уедешь.
Мы же пробуем подойти к вопросу о темпераменте не с точки зрения психических метаморфоз, а скорее под углом политических раскладов: «Я считаю, что личный темперамент следует первым делом рассматривать как один из инструментов в деле управления, в деле руководства. Макиавелли (а в вашей книге вы напрямую ссылаетесь на него как на авторитет) говорил, что лидеру лучше всего, когда его любят и боятся, но если из этих двух форм отношений достижима только одна, то предпочтительнее будет не любовь, а страх. Итак, считаете ли вы свой темперамент изъяном своего характера, или же это для вас один из инструментов управления?»
По-моему, я завернул весьма недурно. Вспомним, в конце концов, что и у Гитлера, и у Сталина случались приступы ярости (а дальше можно ссылаться и на Ганди, и на Бетховена, не говоря уже о Ван Гоге и Караяне… а также, разумеется, о Билле Клинтоне).
ЛКЮ пошевелился в своем кресле: «Если бы такие состояния можно было по собственному желанию включать и выключать, тогда, конечно, их можно было бы считать средством воздействия, но ведь люди с необузданным темпераментом так не умеют. У моего отца был вздорный характер, и, видя, сколько несчастья