– Здорово! – воскликнула она и поинтересовалась: – А что такое рекамье?
– Завтра увидишь! Уверен, тебе понравится!
На следующее утро я проспала. Джеймс не стал меня будить, и я проснулась, когда проникавший в окно свет разбудил меня. Несмотря на унылые тучи, было светлее, чем вчера, и эта странность разрешилась, когда я, кутаясь в халат, подошла к окну. На мостовой лежал тонкий слой снега, а в воздухе кружились снежинки, создавая ощущение зимней сказки. Это внезапно подняло мне настроение. Я так и не привыкла к мокрой и тёмной английской зиме, и что-то похожее на настоящую белую и пушистую зиму обрадовало меня, как в детстве.
Спустившись вниз, я увидела на вешалке в прихожей развешенные спортивный костюм и куртку. Они были мокрые. Он всё равно выходил на пробежку. Повесив куртку ближе к радиатору на кухне, я отнесла остальную одежду в ванную, чтоб постирать. Делать на кухне было нечего. Он даже помыл посуду, и в первый момент я встревожилась, что он не успел позавтракать, но потом обнаружила исчезновение пары яиц и двух булочек. Заварив себе чай и достав вазочку с печеньем, я отправилась в гостиную, затопила камин и зашла в кабинет, чтоб найти какую-нибудь книгу. Сперва я взяла со стола брошюру, только что присланную из типографии и ещё пахнущую краской, но потом мой взгляд упал на книжные полки, где так заманчиво поблескивали золотом буквы на корешках толстых книг. Чай, камин, удобное кресло… Немного поразмышляв, я сняла с полки «Холодный дом» Диккенса и, вернувшись в гостиную, устроилась с ногами в огромном кресле.
От чтения меня отвлёк стук в дверь. Бросив взгляд на часы на камине, я увидела, что уже одиннадцать. Привезли мебель. Грузчики со всеми предосторожностями выгрузили её из фургончика, занесли в дом и сняли упаковку. Рекамье оказалось прелестной кушеткой, на которой было удобно сидеть, лежать, полулежать и сидеть, вытянув ноги на мягких стёганых подушках. Изысканно изогнутые подголовье и спинка были украшены сдержанной резьбой в эллинистическом стиле. Я невольно залюбовалась этой изящной, удобной и такой дамской вещичкой, что только нетерпеливое покашливание грузчика заставило меня очнуться и подписать бумаги о доставке. После его ухода, я ещё долго осматривала и ощупывала свою очаровательную кушетку, круглый столик с тремя маленькими ящичками под столешницей, включала и выключала торшер, загоравшийся яркими цветами на мягко закруглявшихся стенках абажура.
Я уже хотела позвонить Джеймсу, чтоб сходу выразить ему свою благодарность и восторг, но вовремя вспомнила, что он может быть на лекции, а, значит, сигнал его телефона выключен, и он всё равно не ответит.
Снег на улице сменился довольно противным дождём. Готовить для себя одной ленч смысла не было, как и ужин, потому что Джеймс собирался вечером уйти куда-то и там поужинать в компании со своим странным профессором. Немного подумав, я надела пальто, сапоги, взяла свой зонт с