– Ничего. Но судя по всему, тебя он этой мечтой не заразил?
– Нет. Я воспринял его рассказ так же как байки о могилах Александра Македонского и Чингисхана. Ничего, что можно было бы увидеть или потрогать руками. Ничего, с чем можно было бы работать, разгадывая эту загадку. Рано или поздно кто-то наткнётся на этот курган, но рыскать по южным графствам в его поисках я не намерен. К тому же, раннее Средневековье – не моя тема. Если не считать те самые монастырские хроники. Впрочем, они относятся к куда более позднему периоду.
– Удивительно, что ты, хватаясь за хвост любой пробежавшей мимо лисы, не ухватился за этот.
– Меня привлекает процесс, Грегори, а тут не с чем работать.
– А если я дам тебе кое-какие исходные данные?
– Ты что-то нашёл? – прищурился Джеймс. – Хочу заметить, что это и не твоя тема.
– Неизвестно. Сатчин говорил, что на покойнике были бронзовые браслеты и железный меч с бронзовой рукоятью. Возможно, Жорес-Парэ ошибся, и это было захоронение позднего Гальштата.
– Вудворт тоже ошибся?
– Не исключено.
– Послушай Грегори! Там была золотая фибула в виде диска. Ранее VII-VIII веков они не встречались! Мы вдалбливаем в головы студентам, что Гальштат характеризуется спиральными и дуговидными фибулами, а ты впадаешь в ересь!
– Это если они изготовлены в Британии или Галлии, но тогда имел место импорт. А в Греции такие фибулы встречались сплошь и рядом ещё до нашей эры.
– Наш спор совершенно беспредметен, это всё равно, что делить шкуру неубитого медведя! И пока мы не увидим эту фибулу и это захоронение, мы не установим, кто прав. А увидеть их мы не можем, потому что не знаем, где этот курган.
– О чём я тебе и говорю! – раздражённо воскликнул Мидланд. – Материалы экспедиции утрачены, Жорес-Парэ расстрелян. Но все всегда упускали из виду то, что он не в одиночку раскапывал этот курган! У него были помощники, люди, которые ему помогали, копали, фотографировали, рисовали.
– Прошло восемьдесят