Третий батальон идет на Берлин. Ким Матвеевич Ильинич

января 1945 г. Гриша родился в 1926 году в Пермской области, Чермозском районе, пос. Пожва. Я хорошо запомнил его с первых дней службы в роте. Гриша был небольшого, ниже среднего, роста, с широким, скуластеньким, болезненно бледным лицом, но крепко сложен. У него были серые выразительные глаза и русые, почти белесые волосы и брови. Гриша Боталов не разговорчив, даже молчун. В роте у него нет друзей. На занятиях упорен, настойчив, терпелив. Запомнился случай: шли занятия по теме «Особенности атаки стрелковой роты укреплённого района и сильно укреплённой позиции противника». Занятие исключительно тяжёлое. Несколько часов стремительной атаки с преодолением оврагов, по заснеженным лесам и полям при полной боевой выкладке. Слежу за солдатами: лицо у Боталова мокрое, от спины валит парок, но ни одного слова об усталости.

      Стрелковые роты 3-го батальона развернулись в боевой порядок, скрытно, по лесу выдвинулись на опушку, залегли. «Максимы» пулемётной роты – в цепи стрелков и автоматчиков. Минометчики чистят снег в овраге для своих позиций. Командир батальона капитан Ахмеджанов вызвал командиров рот для уточнения задачи, развернул на коленях карту местности.

      – Батальон выдвинулся на исходный рубеж, – начал свой приказ капитан. – Наблюдатели установили наблюдение за местностью, за действиями противника, офицеры ведут рекогносцировку, уточняют взаимодействие с артиллерией, минометными и пулеметными подразделениями, ставят задачу командирам взводов.

      Мне нравится, как командир батальона ведёт занятия: последовательно, на каждом этапе подробно разбирая действия каждого подразделения.

      Верхом на сером красивом жеребце, в сопровождении адъютанта, из глубины леса неожиданно показался командир полка подполковник кавалерии Андже Циренович Санджиев. О нем рассказывают, что до назначения в полк он служил в каком-то крупном штабе инспектором кавалерии. Высокий калмык с крупным смуглым лицом, с живыми чёрными глазами, энергичный, вездесущий, неутомимый. На танцующем жеребце, в хорошо сшитой длинной кавалерийской шинели, весь в порыве, он производит на нас сильное впечатление. Подполковник не подъезжает, он налетает на нас, неизвестно каким образом разыскав в глубине леса, кричит с высоты коня, с лицом горящим страстью сражаться и победить:

      – Что вы спрятались в лесу? Чего солдат морозите? Я из первого батальона. Там не ученье – бой горячий: роты с криком ура беспрестанно атакуют один рубеж за другим, миномётчики меняют позиции, подносчики на плечах несут глыбы снега – ящики с патронами. Командир батальона, командуйте. Батальон, в бой!

      Жеребец пляшет под ним. Нам не нравится вмешательство командира полка, нарушающее план и темп наших занятий. Я смотрю на капитана Ахмеджанова, жду, как он поступит: мне хочется, чтобы он объяснил командиру полка тему занятия и настоял на своём. Но он, вытянувшись, демонстрируя перед нами своё полное согласие с приказом, отвечает:

      – Слушаюсь! – и, повернувшись к нам, громко, хотя мы стоим совсем рядом, отдаёт приказ: – Батальон, в атаку вперёд!

      Мы бежим в роты,