Я не спорю с ней. Разглядываю. На лице в виде мимических морщин давно отразились склочный характер и вечное недовольство. Краешки губ постоянно стекают вниз, прорезая вдоль подбородка унылые линии. Не припомню, чтобы Зинаида Витальевна когда-нибудь улыбалась при мне, или была довольна.
Хотя… Не припомню, чтобы и я при ней. Быть может, только на свадьбе, когда мы познакомились и ещё не общались толком.
– На кого хоть учишься?
– Менеджмент.
– Чушь какая… Напридумывали всякого, чтобы не работать! – недовольно фырчит она. – Арай, что за специальность такая?
– Мамочка… Да какая разница? Пусть получит диплом, и всё.
– Всё нянчишься с ней… Вот со мной твой отец не нянчился. Тяжёлый был человек. Всю жизнь прожила под гнётом!
И опять монолог…
Да, отец Арая был жесток с ней. И, казалось бы, это должно было смягчить её по отношению ко мне. Но нет… Логика не такова. Я должна пережить то, что пережила она, чтобы сравняться с ней в достоинстве. А пока этого не произошло, я ничтожество. Никчёмное и бестолковое. Цепляет? Нет, не цепляет. Давно уже.
Вздохнув, без аппетита ковыряю вилкой курицу. Макар сказал, что нужно есть много белка. Нехотя засовываю в себя кусок.
Сказал, что будет работать со мной.
Рада ли я?
Не знаю… Но давать заднюю уже поздно. Денег на другого инструктора у меня всё равно нет. Всё, что можно, я собираю на билеты подальше и аренду квартиры на первое время.
Ладонь Арая периодически ложится сверху на мою кисть. И он тоже гладит кольцо, как Макар пару часов назад, словно автоматически ощупывая его. Вдруг вздрагивает и, пристально глядя мне в глаза, сжимает до боли кисть и разворачивает ладонью к себе. Крутит кольцо уже откровеннее и внимательнее.
– Твоё кольцо смято.
Громов!! Моё дыхание срывается.
– Как это случилось?
– Я не знаю.
– В смысле – ты не знаешь? – давяще. – Как можно такое не почувствовать?
– Наверное, где-то на тренажёре… Отдам ювелиру на правку.
– Жаркое безобразное… – доев, отставляет в сторону чашку Зинаида Витальевна. – Поехали домой. Приготовлю тебе, сын, что-нибудь съедобное. Наверное, уже и забыл, когда ел человеческую еду.
И до ночи дома у нас вьёт гнездо новая хозяйка.
Выглажено всё не так. Сложено не так. Помыто плохо. Мебель стоит неудобно. Бытовая химия выбрана не та. Продукты куплены неправильные. Портрет на стене не протёрт. Бедный её сын! Связал свою жизнь с бестолковой неряхой.
Но про портрет замечание справедливо. Это – да. Не нашла в себе сил натирать лицо Арая до блеска.
Пусть вьёт своё гнездо, я не сопротивляюсь. Это уже не мой дом.
После часа мы, наконец-то, укладываемся спать.
– Вырубает в последнее время мгновенно, – зевая, бормочет Арай. – Устаю.
– Отдыхай…
Подтягивает меня в охапку. Сопение в шею… Считаю до ста, пока уснёт крепче, и тихонечко отодвигаюсь подальше.
Пятьдесят