– Сидеть! – рявкнул Дани. – Едим все вместе, не расходимся. А собаку я привяжу на улице. Там ей самое место.
– Дани! – запротестовала Шаша, но увидев, что друг непоколебим в своем решении, поджала губы.
– Скоро ты пса в постель пустишь, – прошипел он и, сдернув с себя тонкий ремешок, отчего одежда распахнулась и явила волосатую грудь, удавкой накинул его на шею Гаррона.
«Рабства избежать не удалось», – грустно подумал пес и поплелся за Дани туда, где пережевывали корм знакомые лошади. Вскоре перед ним поставили миску с водой и кинули полуобглоданную кость.
Гаррон страдал. До этого он был грязен и не чесан, но его кормили с руки, а теперь от него воняло мылом, и ел он с пола.
На следующем постоялом дворе верблюдов сменили запряженные в повозки кони – впереди путников ждал перевал. Горная гряда, даже в жаркое время занесенная снегом, делила Хаюрбат на две части: малонаселенную северную и благоденствующую южную, упирающуюся пологой частью в море. Здесь-то Гаррон впервые за всю свою собачью жизнь почувствовал себя нужным: его пустили в постель, чтобы он согревал ноги Шаши. Утром пес проснулся на одной с ней подушке, а его теплое пузо прижималось к груди танцовщицы. Он был почти счастлив и даже не обиделся, когда его одернули командой «К ноге, Рон!».
До столицы они добрались к исходу седьмого дня.
Повозки остановились у приземистого одноэтажного здания без единого окна, выходящего на улицу. Гаррон встряхнулся и встав на облучок, огляделся. Нет, не такой он представлял столицу Хаюрбата. Где белокаменные дворцы? Где воздушные переходы и арки, где легкость строений, свойственная соседней Кадии? Темно, душно и грязно. Красноватая пыль, скрипящая на зубах, висела над городом туманом, из-за нее даже ночное светило поменяло цвет с серебристого на ржавый.
– Давай, давай, проходи! – Дани подпихнул пса ногой в сторону небольшой дверцы в глинобитном заборе. Рон зарычал, после чего получил более ощутимый пинок и влетел, наконец, во внутренний дворик. Фруктовые деревья, небольшой водопад, стремящийся в круглый водоем с золотыми рыбками, птица, подающая голос из плотно закрытой тканью клетки.
– Фить-пе-рю! Фить-пе-рю!
– Вот мы и дома! – воскликнула Шаша и, широко раскинув руки, закружилась. Ее движение всколыхнуло пламя, гнездящееся в чашах на высоких тонких ножках. Кто-то заранее обеспокоился подготовиться к приезду хозяйки.
Между тем караван из повозок тронулся, увозя восвояси остальных путешественников, лишь конь Дани, привязанный к колышку на улице, терпеливо ждал своего седока.
Не успели внести вещи, как кто-то поскребся в калитку.
Рон не удержался, залаял, хотя быстро заткнулся, ругая себя, что так легко поддается собачьим инстинктам.
– Подожди, – Шаша остановила Дани, направившегося к двери. – Наверное, это эльф.
– Ты никогда не называешь его по имени.
– Я просто его не знаю, как и он моего настоящего. Так безопаснее. Кто там?
– Цветы от поклонника.
Во двор вошел