– Бесстыдники! – дала свою оценку Мара. Она отвела глаза, когда Саша склонилась над тазом. А когда та скинула на пол панталоны, которые намокли от неумеренного плескания в воде, так и вовсе вылетела из комнаты и крикнула уже из-за закрытой двери: – Я тебя на первом этаже подожду. Одевайся попроще, иначе ключник Ежель втридорога за всякую безделицу возьмет.
– Попроще так попроще…
На свет появилось серое платье из тонкой шерсти – такой выбор Мара точно одобрила бы. «Мягонькое и удобное». Атласная лента, активно подчеркивающая талию, была немедленно снята. Правильная соседка досталась Саше – хаюрбатская танцовщица давно забыла бы, что она прибыла в академию прятаться, а не красоваться в великолепных нарядах, которые с избытком затолкала в дорожный кофр леди Дафой. А ведь ей ни к чему лишние пересуды!
Полосатый палантин надежно скрыл волосы и плечи, сделав Алекс Дафой безликой.
– Новенькая?! – строгости в голосе крепкого бородатого мужчины с закатанными по локоть рукавами было немерено. Такому бы лес валить, а не рыться на полках с тряпками. – Ежели новенькая, то мантийку выдам, а коли старенькая – сначала верни поношенную хламиду да объясни, что такого с ней сотворила. Небось на уроках артефакторики пожгла? А может, тварь из иного мира вызывала, и та кислотой отрыгнула? Ежели такое с твоей старой мантийкой сотворилось, то предупреждать надо. Неровен час сам вляпаюсь. У меня только-только язвы от никодимусовой слюны зажили.
– Никоди… А это что за зверь такой? – прошептала Саша, обращаясь к Маре, думая что та так и стоит за ее спиной. В мыслях рисовалось чудовище, брызжущее ядом. Но соседка в ожидании «отоваривания» подруги уже бродила вдоль длинных рядов полок, поэтому откликнулась не сразу. А посмотреть в огромной кладовой ключника Ежеля (теперь понятно по каким причинам получившего прижившееся имя) было на что: такого количества причудливых колб, книг и прочего снаряжения для магических дел Александра никогда не видела. Сейчас комната Сесилии, в которой та создавала амулеты иллюзии, казалась чуть ли не кустарной мастерской.
– Новенькая она, дядька Ежель. А Никодимус – это наш профессор риторики, – Мара крутила в руках спиралевидную стеклянную трубку. – Для активации любого артефакта нужно чисто произносить слова, иначе он не откликнется. А в бою промедление может грозить смертью.
– Положи перегонку назад! – рявкнул ключник и, убедившись, что студентка торопливо отошла от полки со стеклом, изволил порассуждать о профессоре. – Ежели студент не проявляет старания, лорд Никодимус впадает в дикую ярость.
– И его слюна становится ядовитой? – такого представить Саша не могла – профессор, плюющийся ядом!
– А то! – Ежель встряхнул очередную «мантийку», прикидывая, подойдет ли та по размеру миниатюрной ученице. – Он же из рода Отравителей,