Ада почувствовала, что у нее горят щеки. Ее окутало черной пеленой разочарования. Это могло означать лишь одно: у отца есть тайная подружка. И как долго все это продолжается? И когда именно началось: сразу после смерти матери Ады или, возможно, раньше? Должно быть, у них серьезные отношения, а иначе он не привел бы постороннюю женщину в дом, где до сих пор живы воспоминания о покойной жене.
Ада осторожно заглянула в дверь кухни.
Отец сидел понурившись в конце стола и рассеянно крутил в руках телефонный провод. Похоже, нервничал.
– Нет, нет! Категорически нет! Ты не должна ехать в отель. Я настаиваю, – продолжал Костас. – Жаль, что ты приезжаешь в такую ужасную погоду. С удовольствием показал бы тебе достопримечательности. Да, ты должна приехать прямо из аэропорта. Все нормально. Честное слово! Мне только нужно немного времени, чтобы с ней поговорить.
Когда отец положил трубку, Ада, досчитав до сорока, вошла в кухню. Насыпала в миску кукурузных хлопьев, плеснула туда молока.
– Итак, кто звонил? – спросила она, вопреки изначальному намерению делать вид, будто не слышала разговора.
Костас кивнул на ближайший стул:
– Ада, милая, присядь, пожалуйста. Мне нужно сказать тебе кое-что важное.
Не слишком хороший знак, подумала Ада, но все же послушалась.
Костас посмотрел на свою кружку и, хотя кофе давно остыл, отхлебнул немного.
– Это была твоя тетя.
– Кто?
– Сестра твоей мамы. Мерьем. Тебе нравились открытки, которые она нам присылала. Помнишь?
Ада с раннего детства читала эти открытки бессчетное число раз. Впрочем, сейчас ей не хотелось в этом признаваться. Выпрямившись, она спросила:
– Ну и что с ней такое?
– Мерьем в Лондоне. Прилетела с Кипра и собирается нас навестить.
– Зачем? – Ада растерянно моргнула, и ее черные ресницы коснулись щеки.
– Солнышко, она хочет нас повидать. И в первую очередь познакомиться с тобой. Я сказал ей, что она может остановиться у нас на несколько дней… Ну, может, чуть дольше. Я подумал, тебе будет полезно с ней познакомиться.
Ада опустила ложку в миску, расплескав через край молоко, и очень медленно размешала хлопья, внешне оставаясь собранной.
– Значит, у тебя нет подружки?
У Костаса задергалось лицо.
– Так ты именно об этом подумала?
Она пожала плечами.
Перегнувшись через стол, Костас взял дочь за руку и нежно пожал:
– У меня нет подружки, и я не собираюсь ее заводить. Прости, мне следовало рассказать о Мерьем раньше. Она позвонила на прошлой неделе. Сказала, что планирует приехать, но сомневается, удастся ли взять билет. Отменили так много рейсов, что я, если честно, думал, ничего не получится. Я собирался поговорить с тобой в этот уик-энд.
– Если она так жаждет нас навестить, почему не приехала на мамины похороны?
Костас снова сел на место; в безжалостном свете потолочной