– Погуглила.
– Я так и понял.
– На большее не рассчитывай, это весь мой широкий словарный запас.
– А с английским как?
– I do, mein Herr, – уверенно кивает Соня.
– Ну, хоть так, – улыбаюсь ей в ответ и поглаживаю кожу на нежном запястье. Ощущаю тепло ее тела, легкий запах парфюма, который не смыла вода, смотрю, как она улыбается и все вокруг как-то меркнет. Хочется вот так рядом всегда, рука об руку. Заходим в столовую, и я нехотя выпускаю Соню из своих рук, отпускаю к брату.
– Так вкусно, Тим, – Соня обгладывает ребрышки и прислоняется плечом к брату, – хорошо, когда мужчина умеет готовить.
– Ну, кто-то же должен, Сонь, – смеется тот.
– Соня просто не хочет, – поджимает губы мама, – она у нас умненькая. Научится, если надо.
– Не надо, – протестует брат, – боюсь, если она увидит сырое мясо, то слишком впечатлится, и быть мне тогда вегетарианцем до конца жизни.
– Да что вы издеваетесь, – Соня бросает обглоданную косточку на тарелку, – я могу все купить в супермаркете в кулинарии и этого достаточно. Мои нежные руки не для готовки, они принимают только глину и все, что можно лепить.
– Реально работающая отмазка, – Тим расплывается в улыбке и смотрит на меня.
– Но, чисто теоретически, если эти пальцы лепят из глины, то могут и пельменей налепить? – смотрю, как Соня без стеснения облизывает пальцы.
– Пельмени? Тим, что вообще твой брат такое говорит? Мои золотые ручки и пельмени, пффф.
– Ну да, Ренат, ты бы поуважительнее, – ржёт Тим.
– Пельмени, – в Сонином голосе появляется столько неподдельного отчаяния, что я не удерживаюсь и тоже начинаю смеяться.
– Прости, принцесса.
– Вот точно, Семен Владимирович. Ну какие мы с Мили Барышни, мы же принцессы.
– Писюхи, – вздыхает отец, – пойду я, отдохну немного, в такую жару давление совсем скачет.
– Может, вам капель накапать? – подрывается Соня и всматривается в отца.
– Сиди, дочка, Рита накапает, – отец тепло улыбается ее заботе, и поднимается из-за стола.
– Меньше трагизма, Соня, – Милана отваливает от стола, когда родители уходят, – отец со своим давлением еще внуков дождется.
– Мили – шмили, – качает головой Соня, – совсем ты не жалеешь папа́.
– Пффф, – сестра подрывается и тащит подругу в сторону улицы, – плавать пошли, мать Тереза.
С улыбкой смотрю, как подружки выбегают из столовой и слышу доносящийся с улицы всплеск воды.
– У отца серьезно? – перевожу взгляд на брата.
– Возраст, – пожимает плечами Тимофей, – не переживай, с его давлением действительно можно еще всех нас пережить. Просто Соня отца очень любит. И маму тоже и Мили.
– И тебя.
– Это само собой, – пожимает плечами Тим.
Харам – грех (араб*)
Глава 04
– Ренат, тебе блондинки или брюнетки