Арина: “Раньше я вообще не интересовалась этой темой. Это “не про меня”, это неинтересно, это страшно. И вообще, у меня была такая установка, что раком болеют… ну, какие-то люди несчастные, одинокие. Ну, счастливые люди типа того, что раком не болеют.
Поэтому, когда я вышла оттуда и села в машину, то я рыдала. Естественно, что я боялась вслух произносить это слово. Я говорила мужу: “это”.
Конечно же, когда я стала разговаривать с врачом-онкологом, я задала первый вопрос:
– А что с ребенком?
Она говорит:
– Если диагноз подтвердится, то будет решать консилиум врачей, что делать с ребенком.
И тут ты просто “проваливаешься”. Все остаются наверху, а ты “проваливаешься” и куда-то “летишь”. Вот это ожидание диагноза было самым худшим. Вот сейчас я беременная, а через неделю что мне скажут? Можно мне, нельзя мне, умру я?
Когда я пришла делать биопсию, естественно, я спросила:
– Что мне делать с ребенком?
Мне ответили:
– Мы не можем рисковать мамой твоей трехлетней дочки ради еще не родившегося малыша.
А мы с мужем ходили, когда у меня был срок беременности в 12 недель на УЗИ, видели там ручки и ножки. И, если честно, я не могла осознать, что мне нужно “убить” здорового ребенка. Это для меня было самое страшное и самое сложное.
Потом, спустя неделю, мне позвонили и спокойным голосом сказали: “добрый день, ваш онкологический диагноз подтвердился. Ждем вас завтра на консилиум”.
Вопрос врачу-онкологу: Что такое рак? Как развивается и протекает эта болезнь?
Владимир, врач-онколог: “Существует запрограммированная гибель клетки. Вот, допустим, сегодня образовалось 100 клеток и в этот же день все они погибли. Поэтому существует баланс. Но по какой-то непонятной причине при определенных факторах в этот день появляется 200 клеток, только 100 из которых погибают.
На следующий день появляется 300 клеток и получается, что появляется новая ткань, вырастает какое-то новое образование. Вначале это новообразование может быть доброкачественным, потому что там клетки изначально незлокачественные. Потом, под воздействием каких-то неблагоприятных факторов эта доброкачественная опухоль переходит в злокачественную”.
Арина: “В тот день, когда мне сообщили о моем диагнозе, я позвонила психологу и пришла к ней. Мы с ней обговорили эту ситуацию, и она мне сказала, что мне нужно получить от врачей максимальную информацию о болезни.
День консилиума был единственным днем, когда я не плакала. Я шла с таким боевым настроем отстаивать ребенка. Тогда про свою жизнь я не думала, я думала только про жизнь своего неродившегося ребенка.
И первым же вопросом, который мне задали на том консилиуме, был:
– Вы хотите оставить ребенка?
Я ответила:
– Да.
И мне говорят:
– Ну, мы не видим препятствий.
И все. И вообще никаких споров не было. Потому что они