– Нет. Решила заехать… Валя? – увидела сестру, которая чуть не наехала на меня.
– Поля, что ты тут делаешь? – удивилась Валя. Она не рада была меня видеть. Подняв с земли скейтборд, она натянула кепку пониже на глаза. Я сестру хорошо знаю, она что-то натворила и сейчас пытается от меня это скрыть.
– Заехала с Машей повидаться.
– Тебе разве можно больницу покидать? – Валя продолжала озираться по сторонам.
– Меня отпустили, поиграю с дочкой и через час вернусь. А ты откуда едешь? Лучше бы матери помогла. Она и с ребенком сидит, и в магазин сама ходит, и все дела по дому на ее плечах. Неужели нельзя часть обязанностей на себя взять?
– Вот мама идет, – бросила она скейтборд на землю, умело перевернула его ногой, вскочила и уехала.
– Валя, подожди! – она даже не повернулась.
С сестрой было тяжело. Пубертатный период явно затянулся. Уже почти восемнадцать, а мы никак не могли найти с ней общий язык. Вале нравился свободный образ жизни, никакие доводы она слушать не хотела. Красивая девчонка, но вела себя, как мальчишка. Когда Валя обрезала шикарные волосы, у мамы чуть инфаркт не случился. Потом она отказывалась идти сдавать ЕГЭ, еле-еле ее уговорили. И ведь сдала, даже балы хорошие набрала. А теперь вновь мы пытаемся уговорить ее пойти учиться в университет. Не хочет! Доводы глупые приводит. Пропадает целыми днями с друзьями. Прыгает с крыш, катается на скейтборде, гоняет на чужих машинах. Восемнадцати лет Вале еще нет, прав на вождение тоже не имеет, а за руль садится.
Я и забыла, что разговаривала с мамой. Посмотрела на экран телефона. Вызов она сбросила. Увидела я родительницу, когда она подошла ко мне очень близко. Может, я её и раньше разглядела бы, если бы она была с коляской…
– А где Маша? – спросила маму.
– Мама, ты почему молчишь? – я чувствовала, как сердце хаотично стучит в груди.
– Ты почему не в больнице? – грубый тон мамы только подтверждал мои догадки – что-то случилось с Машей.
– Где Маша, я тебя спрашиваю?! – я перестала себя контролировать, повысила голос. – Ты почему молчишь?!
– Дома поговорим! – она обошла меня и быстро устремилась к подъезду. Я бежала за ней и кричала: – Где моя дочь?
– Не привлекай внимание! – мама заметно нервничала. Она не стала ждать лифт, влетела на нужный этаж. Мои ноги подкашивались, в голове шумела кровь, я задыхалась. Что-то случилось с моей дочкой, а от меня это скрывали. Я так жалела, что оставила ее! Эмоции глушили сознание. Слезы застилали глаза, я почти ничего не видела.
– Где Маша?! – закричала я, как только мы вошли в квартиру. – Куда вы дели мою дочь?! – я забежала в свою комнату, кроватка была пуста. Я подняла ее распашонку и прижала к груди.
– Поля, не кричи, тебе нельзя волноваться. С Машей все хорошо, – на секунду появившаяся надежда угасла, как только я подняла взгляд на маму. Она виновато опустила голову и негромко добавила: – Маша у отца, – ноги перестали меня держать, подогнулись, и я опустилась на пол.
Герман