– Как…
– Снег не проходит почему-то. А в его квартире все иначе. Здесь живет его сестра.
– Ты у нее спрашивала?
– Она свалилась в обморок, когда увидела меня. И ничего не сказала.
– Снег не проходит?
– Нет, черт… это все из-за снега, да?
– Тебе нужно в бар, в тот, где вы были сегодня. Я думаю, Максим там. Но ты должна поспешить. Может быть, его уже нет… я приеду туда.
– Хорошо.
Я положила трубку. Потом снова взяла ее и набрала «скорую». Сказала, что тут человеку плохо, и назвала адрес. Оставлю дверь открытой.
Еще на минутку задержалась, чтобы найти какую-нибудь одежду, ведь в своем теперешнем виде мне вряд ли удастся остановить такси. В прихожей висело несколько кокетливых курточек в стиле Лены, и я схватила ту, что показалась мне самой длинной. Накинула на плечи и побежала на улицу. Надо было спешить. Я чувствовала это своим новым собачьим чутьем. Если ты перестаешь думать, ты начинаешь жить инстинктом.
Зима не собиралась превращаться в весну. Машины, как назло, не останавливались. Минут двадцать у меня ушло на то, чтобы поймать такси. Когда все-таки я впихнулась в салон остановившегося «Москвича», я готова была бежать быстрей машины. Ехали мы чудовищно медленно. Больше всего я боялась, что не обнаружу бара. Последней точки, что связывала меня с Максимом. И, возможно, связывала меня с моим миром. Чутье подсказывало мне, что если согласиться, что все, окружающее меня, – это части моего кошмарного сна, то бар – это единственное место, где я могу проснуться. Все нити сходились там…
Когда мы въезжали на Семеновскую, мои зубы от волнения отбивали дробь. Все пропало, если бара нет. Я останусь здесь навсегда. Одна. ОДНА!
ЕГО НЕ БЫЛО!!!
Вот это была настоящая агония… Страшнее, чем целая пачка тех дрянных таблеток!
Да нет же… я посмотрела не на тот дом!!! Не на ту стену! Он был… Ждал меня, надменно светя своими стеклянными стенами. Ворота в ад. Или просто ворота. Куда-нибудь. Как же я счастлива видеть его!!!
Я расплатилась и выскочила из машины. Стеклянные стены звали, манили меня! И больше я не боялась их. Там, внутри, в самом чреве – Максим. Максим – сердце стеклянного чудовища.
Лишь на секунду я задержалась у дверей, чтобы унять возбуждение. Эти ворота были храмом. Чем-то священным лично для меня. А храм требовал уважительного к себе отношения. Я толкнула дверь и шагнула через порог. Дух затхлости показался мне запахом церковного ладана. Грязные стеклянные стены напоминали витражи.
Не задерживаясь, я вошла во второе помещение. В сердце храма.
– Максим, – тихо позвала я. Но я уже увидела его. Сжавшись в комок, он сидел в дальнем углу шахматного зала. Он не поднял головы, когда услышал меня. Или не услышал? Я подбежала и обняла его.
– Я боялась, что потеряла тебя.
Его знакомое тепло, знакомый запах… я успокоилась. Я была в той точке