– Ну ты изменилась, обалдеть. Прям не от мира сего как будто. Пашка говорил, что ты вообще ничего не помнишь, что тебя говорить заново учили. Ты хоть нас-то помнишь?
– Чушь, – ответила я. – Скажите еще, что у меня железная пластинка прибита к мозгам. Половина мозгов вытекла на землю и мухи отложили там яйца, потому их не стали обратно в голову пихать. Так что теперь я не от мира сего.
Девчонки заржали.
– На самом деле я вообще не помню последние недели. – призналась я. – Ничего, абсолютно. А так, остальное все вспомнила.
– А что с тобой случилось? – жадно спросила Ленка. – Ты вспомнила, кто тебя по башке… Мусора нашли гада? Или гадов…
– Неа. Я ж говорю – ноль. Просто весь апрель выпал из головы наглухо. Может, вы расскажете, что со мной тогда было? Как я жила вообще?
Оля пожала плечами, красиво выдувая дым.
– Ничего особенного. Как обычно все вроде было. Да ты же почти не приходишь. В клубе постоянно по ночам зажигаешь, – она хихикнула и поправилась: – В смысле – зажигала.
– Слушай, – вскинулась Ленка, – а ты в курсе, что Ярик получил старлея? Отмечал когда, такой грустный сидел, прям жалко. Он все время грустный ходит.
– Ты что, не помнишь Ярика?! – заметив мое замешательство, воскликнула Оля.
– Да нет, вот вы сказали, я вспомнила, – ответила я. – Это мент, да? Поймал меня один раз с план…
Меня снова накрыла волна тошноты. Да что же это со мной!
– Да, он тебя с кораблем один раз взял, вспомнила, да? – обрадовалась Оля. – Вы же потом еще месяца три встречались.
– Любит тебя, – подтвердила Ленка.
– Да это, кажется, сто лет назад было, – ответила я, пытаясь справиться с тошнотой. Похоже, моя травма имеет один большой плюс – она заставила меня избавиться от привычки курить коноплю. Если меня так воротит даже от мысли об этом, то что будет, если я почувствую знакомый запах… вообще умру, наверное.
Ярик… я его вспомнила. Впрочем, неудивительно, что только сейчас. Мы с Анжи и Иркой Смолиной тащимся обкуренные в дым по ночным улицам, горланим какую-то песню и ржем, как подорванные. Навстречу менты. Анжелка не будь дурой, начинает кричать им, что у нас все в порядке, в полном просто порядке и при этом неоднозначно ржет. Ирка, не будь дурой, не менее громко орет ей в ухо, что она дура и ей следует заткнуться, ибо у Лексы на кармане корабль с планом. Я тупо стою посреди тротуара и хлопаю глазами, потеряв всякую ориентацию. Нас обыскивают, куда-то ведут. Девки канючат, я ощущаю себя деревянным мальчиком Буратино. Потом публика куда-то пропадает, и я обнаруживаю себя в полупустой в этот предрассветный час «Пинте» за чашкой кофе и в компании симпатичного молодого «дяденьки милиционера». Тот что-то говорит мне о вреде употребления наркотиков и о моих прекрасных глазах. Меня напрягает общение, и я предлагаю ему заняться сексом где-нибудь в подъезде. Так начался наш недолгий роман. Он был очарован моей безбашенностью, я была в восторге от его правильности. Впрочем, я весьма быстро охладела к его чарам. Хорошие мальчики