Последние, кажется, даже мерцали теперь полубезумным светом из-за дымовой сигаретной завесы. Не захочешь – передернешься.
– Обвинить меня ты не сумеешь, поняла! – Наташа подскочила с места, с грохотом опрокинув табуретку. – Вскрытие констатировало смерть от сердечного приступа. Ни синяков, ни ссадин, ни царапин! Ни следов укуса зубов полоумной бывшей жены, если хочешь. А теперь… Теперь ступай отсюда, дорогая. Не хочу тебя видеть.
– А… – Ирина попятилась к выходу, запутавшись окончательно и в мыслях своих, и в словах подруги, в проницательности ее болезненной. – А как же похороны, Наташ?
– Похороны послезавтра, в двенадцать панихида. Подходи.
Она сгорбилась, согнув колени, подняла с пола опрокинутый табурет, поставила его к столу и снова села, воткнув в рот очередную сигарету. На Ирину она больше не обернулась. И даже не качнула головой, когда та, зажав свою сумку под мышкой, зашла в кухню попрощаться. Буркнула только едва различимо:
– Ушла в себя, приду не скоро…
Все было ясно – говорить с ней Наташа больше не будет. И уж тем более не снабдит ее адресом Генкиной любовницы. Еще чего доброго заподозрит в каком-нибудь тайном сговоре с той женщиной. Оскорбится еще, быть может.
И как же теперь действовать? Как отыскать эту незнакомку?
Отправиться с опросом по домам? Глупо, она даже имени ее не знает. Не станешь же искать «двухвостую лярву», как называла ее Наташа. К тому же непонятно, какой именно смысл та вкладывала в эти слова.
Отправиться в больницу с вопросами тоже неумно. Нет, Ирина, конечно же, знала, куда поступил Степашка, заболев. И день запомнила хорошо, и могла бы навести справки, докопавшись, кто из детских врачей дежурил в тот день. Но не факт, что кто-то станет с ней разговаривать. Вряд ли кто захочет выдать свою несчастную коллегу.
Или нет?..
Она и в самом деле показалась Ирине раздавленной горем. Ее горе было очень тихим, очень скорбным и еще не вполне осознанным. И Ирина мгновенно узнала эту женщину, стоило ей выйти из подъезда, где раньше дружной семьей проживали ее друзья, и наткнуться на нее взглядом.
Да, это точно она, решила Ирина тут же, заметив на скамеечке в пяти метрах от подъезда молодую эффектную блондинку. Та сидела с неестественно выпрямленной спиной, не касаясь спинки скамейки. Комкала в руках носовой платок и с непонятным ожиданием смотрела в упор на приближающуюся по дорожке Ирину.
Она не специально шла в ее сторону, конечно, просто путь ее пролегал именно так, а не иначе. Можно было бы пойти другим путем, может, и пошла бы. Хотя и жаждала с ней встречи минуту назад. А когда увидела, струсила тут же.
Вот что она ей скажет? О чем спросит?
«– Это не вы отправили на тот свет Степашку, неправильно диагностировав его заболевание и вколов ему не то лекарство?
– А какой мотив у вас был? Генку заполучить?
– Чего тогда не уберегли его? С чего не контролировали его сердцебиение?»
К кому-то другому