Невозможный Роман. Юлия Резник

сказала? – процедил он.

      А Глаша как будто сдулась. Рука с зажатым инструментом безвольно повисла вдоль тела, а сама она скукожилась, стала маленькой-маленькой.

      – Не все. Но я не теряю надежды, что вы, Роман Георгиевич, уловили суть.

      – Не сомневайтесь.

      Аглая вымученно кивнула и отвернулась к фреске.

      – Оригинальную фреску, скорее всего, можно будет воссоздать. Я знаю отличных реставраторов, которые могут взяться за эту работу под моим непосредственным руководством. Конечно, мне нужно будет провести еще кое-какие экспертизы, но, думаю, мы справимся, да… Жаль, столько масла… Замучаемся со смывкой. Да и со штукатурным слоем придется здорово повозиться… Отошел. А так… Вроде и все.

      Не поворачиваясь к Полякову, Аглая растерла озябшие в здешней сырости ладони и спрятала их в длинных рукавах.

      – Аглая…

      – Да?

      – Извините. Я действительно должен был оповестить о своем возвращении как-то иначе.

      Глаша повернула голову в полупрофиль. Закусила губу и медленно кивнула, принимая тихие извинения Полякова.

      Глава 7

      В город Поляков возвращался намного позже, чем рассчитывал. Даже несколько встреч пришлось перенести – кто ж знал, что эта малахольная так увлечется работой, что её от неё будет не оторвать? Роман скосил взгляд на сидящую рядом девушку. В тепле салона её кожа порозовела, и лицо уже не казалось ему таким… никаким.

      – Это у вас в животе урчит или у меня?

      Аглая, кажется, покраснела еще сильнее.

      – У меня. Я ведь даже позавтракать не успела.

      Сам Поляков в жизни не завтракал, но то он – здоровый мужик, а не это… худосочное несчастье. Того и гляди, в голодный обморок грохнется. Роман тяжело вздохнул. Он силился припомнить, где в этих местах можно пообедать без риска для здоровья, да так ничего и не надумав, притормозил у первого попавшегося придорожного кафе.