Я не смогу это забыть даже через сотню лет! Снаружи, проносясь мимо окон, завывал ветер, пока редкие вспышки молнии освещали старую усадьбу Грэйндж. В доме же не было ни звука, кроме скрипа двери и тихого стука падающих капель крови. Затем Том, пошатываясь, вернулся в комнату и крепко стиснул мою руку.
– Лучше нам не разделяться, Джек, – охваченный благоговейным страхом, прошептал он. – Что-то движется к нам по этому коридору!
Ужас или любопытство заставило нас подойти к двери, но мы вместе выглянули в темный длинный коридор. Как я говорил, в одной из стен были окна, и лунные лучи, проникая внутрь, ложились светлыми пятнами на темном полу. Далеко от нас что-то заслонило свет из первого окна, затем из второго, третьего. Оно исчезало в сумраке и опять появлялось, закрывая свет из следующего окна, после чего пропадало вновь. Оно стремительно приближалось к нам. Между нами и чем-то непонятным оставалось всего четыре окна, теперь три, уже два, одно, после чего фигура мужчины появилась в ярком свете, что вырывался из распахнутой двери нашего убежища. Мужчина промчался и исчез во мраке за нашими спинами. На нем был старинный потрепанный костюм, и что-то вроде длинных черных лент запуталось в его волосах и свисало по обе стороны смуглого лица. Само же лицо… придет ли день, когда оно исчезнет из моей памяти? Проносясь по коридору, он обернулся, словно за ним гнались, и его искаженные черты были преисполнены безнадежным отчаянием, да таким, что даже мое испуганное сердце обливалось кровью. Мы невольно взглянули в ту же сторону и увидели, что несчастного и правда кто-то преследовал. Темная тень мелькнула в белых лунных пятнах, прежде чем появиться в круге света, образованном нашими свечами и огнем камина. То была статная леди, красавица лет двадцати восьми, в старомодном платье до пола с великолепным шлейфом. Под подбородком у нее мы оба разглядели небольшие темные пятна – четыре по одну сторону прекрасной шеи и еще одно, побольше, по другую. Она пронеслась мимо нас, не взглянув ни налево, ни направо, ее каменный взгляд был устремлен туда, где пропал беглец. Миг – и она тоже растворилась во тьме. Минуту мы стояли как вкопанные, не в силах осознать, что сейчас произошло, и вдруг раздался душераздирающий вопль предсмертной агонии, он перекрыл и ветер, и гром, но так же внезапно, как возник, вопль оборвался, и дом погрузился в абсолютную тишину.
Не знаю, как долго мы простояли там, ошарашенные, держась за руки. Должно быть, прошло достаточно времени, потому что, когда Том быстро пошел по коридору, стиснув мою руку, в подсвечнике горела новая свеча. Молча мы миновали подгнивающую входную дверь, шагнув в дождь и грозу, прошли через сад, по тихой деревне, вверх по улице. Только когда мы оказались у меня, в маленькой и уютной курительной, где Том машинально зажег сигару, к нему вернулась прежняя невозмутимость.
– Ну, Джек, – первое, что произнес он, – а теперь что ты скажешь насчет привидений?
В следующий момент он воскликнул:
– Черт подери, я потерял свою лучшую трубку! Но пусть меня повесят, если я туда вернусь!
– Мы