– Настя… – И это мой голос?
Этот осипший, огрубевший голос не мог принадлежать мне. Хотя какая разница?
– Настенька, значит…
Я смотрела на Димитрия, впивалась в него взглядом, пытаясь охватить его всего, целиком. Высокий рост, широкие плечи, упрямый подбородок, каштановые волосы…
Не дал досмотреть.
– Хорошую девочку в это раз мне прислали. Нравишься…
– Я не…
Не дал сказать, что я не «ночная бабочка».
Прижал к стене и с головой, как в прохладную воду, окунул в собственный запах.
Задыхалась и дышала одновременно, не могла надышаться.
Накрыл губами мои губы… Я впилась пальцами в эти сильные плечи, стаскивая, почти срывая с него пиджак, затем рубашку…
– С ума сойти… Какой же ты красивый… – выдохнула жарко, жадно рассматривая идеальный мужской торс и не понимая, почему брюки до сих пор на нем.
Мужчина ничего не сказал, плавно и бесшумно развернул меня спиной к себе, откинул мои волосы на одно плечо и медленно, как в пытке, расстегнул молнию серебристого коктейльного платья.
Блестящая ткань упала к нашим ногам, и я отдалась во власть безумной эйфории.
Глава 2
Но кто же знал, что принятое мной мощное вещество, стимулирующее влечение, обладает таким долгим и постепенно нарастающим эффектом.
Димитрий помог надеть мне платье и с некоторой брезгливостью заметил:
– Ты наркоманка, что ли? Как же я сразу не понял… Надеюсь, ты ничем не больна?
Язык прилип к небу, голова кружилась, сердце дрожало и стучало где-то в ушах.
Замотала головой.
Димитрий схватил меня за голову, плотно зафиксировал ее в своих руках, повернул на свет, рассматривая мои зрачки, и громко выругался.
– Точно наркоманка!
– Нет… – Я снова мотнула головой, жадно продолжая смотреть на этого мужчину и силой воли подавляя желание вновь накинуться на него.
– Ладно, вот деньги. Можешь идти. – Он сунул мне в ладонь хрустящие бумажки и проводил до лифта.
Зашла в зеркальную коробку, наполненную мелодичной музыкой, медленно обернулась… Димитрий уже уходил прочь, а я последние секунды любовалась его широкой спиной.
Словно в каком-то диком сне, я вышла из здания компании, вдыхая чуть прохладный весенний воздух мегаполиса и продолжая ощущать дикое возбуждение.
(В том состоянии я даже не заметила, что все сотрудники уже давно покинули здание, и дверь на выход открыл сонный охранник).
Я села на ступени, не ощущая холода, наоборот, радуясь прохладе, которая приносила облегчение моей разгоряченной коже, но увы, не гасила внутренний пожар.
Где-то на периферии моего сознания остатки разума возмущались неправильностью совершенного мной поступка, пытаясь вернуть мне рассудительность, но все было бесполезно… Инстинкты брали верх, и, если бы не затормозивший вдруг прямо у моего носа блестящий черный ягуар, не представляю, куда и с кем меня завело бы это безумие.
Но