Андрей пытался вспомнить последний миг перед тем, как оказаться в этом незнакомом месте, но стоило ему подбираться к цели, как его мысль растворялась и жутко начинала болеть голова. В его горле пересохло, жажда отвлекала его мысли от боли в коленном суставе и в районе локтя. Андрей вытер смесь пота и крови с виска и двинулся к неширокой речке, которую он видел впереди. Неловкой походкой он устремился к ней и, добравшись до цели, пытаясь аккуратно присесть и черпнуть ладонями воды, потерял равновесие и плюхнулся в нее лицом. Алое пятно волнами распространилось по водной глади, пока Андрей жадно считал глотки. Напившись и умыв лицо, он принялся обмачивать сначала руки, потом ноги: после прикосновений ладонями куски ткани сдирались с его кожи в некоторых местах с зудящей болью. Андрей распрямился и ужаснулся своему отражению: уродливое испачканное лицо смотрело на него из глубины, обнаженное тело было покрыто царапинами, в районе живота и чуть левее виднелось темно-фиолетовое пятно.
Андрей оглянулся на стоявший позади валун, за которым раскинулся густой лес с необычно высокими деревьями, повернул голову вправо-влево и все еще не мог понять, куда его забросило. Стоило ему немного расслабиться, как он вспомнил, что надвигалась гроза, он спешил домой, потом яркая вспышка.
– Горячо! – будто его осенило, воскликнул Андрей.
Он понял, что в него ударила молния. Чувство дрожи по всему телу, будто по нему проходит ток, было лишним тому свидетельством. Но почему он очнулся здесь, понять не мог.
– Хороша дембельская форма! Даже покрасоваться в ней не успел! И документы напрочь прожгло!
Вся форма была в больших дырах, однако его кожа совсем не пострадала. Были ссадины, порезы, но ожогов не было. Андрей мог бы радоваться, но он еще долго ворчал на себя, обвиняя во всех смертных грехах. Парень считал себя виноватым за то, что испортил форму (это мягко сказано, форма была вся выжжена и превращена в пепельные лохмотья, а обувь хоть и была еще пригодна для ходьбы, была в самом непривлекательном состоянии), что не знал, где находится и как попал сюда, что так и не повидался с родителями. Здесь следует добавить, что, как писалось выше, он умел справляться со своими эмоциями, за исключением одной. Когда злость овладевала им, он смело пускал в ход кулаки, не жалея ни своего обидчика, ни своих рук. Конечно, армия не то место, где их можно распускать, – там приходилось сдерживать себя, порой не поддаваться на откровенные провокации. В армии Андрею удавалось себя контролировать. Но здесь его самообладание оказалось на нуле.
Истерзав свои кулаки, которыми бил без остановки по земле, Андрей