– Как у вас? – сочувствующе спрашиваю я.
– Все по-прежнему. Качественный трах в его кабинете, випке или даже на этой стойке, но ничего более.
– На стойке? – провожу по сукну рукой. Ли усмехается.
– Это неудобно, – отмахивается она.
– Ладно, не грусти, может, что-то изменится.
– Начинаю сомневаться.
Понимаю ее. Каждой девушке или женщине, в конце концов, нужна определенность. Роль проститутки никого не устраивает. Либо ты впускаешь в свой секс чувства и переходишь на новый уровень, либо отношения заканчиваются.
Соскакиваю со стула и иду наверх вслед за Яром. Мне бы отрезать это все. Вырвать с мясом одним рывком. Но, боюсь, мой Пьеро впадет в кому.
Прохожу в випку на двоих. Здесь своего рода приват-зона. Интимная обстановка, полумрак, свет идёт только с балкона основного зала, ниша скрыта от посторонних. Мы садимся на противоположные большие кресла и утопаем в запахе натуральной кожи. Официант подаёт нам кофе и пепельницу для Яра.
Диджей начинает прогонять музыку, и тишину разбавляют миксовые треки. Что-то глубокое, режущее по нервам. Я отпиваю сладкий карамельный латте, наслаждаясь вкусом, а Яр прикуривает сигарету, запивая горький дым кофе с коньяком, и откидывает голову на спинку кресла. Скоро его скованность и зажимы дадут о себе знать, и психология перерастет в реальные физические заболевания. Ярослава нужно реанимировать, но я сама на краю бездны, держусь на ветру, качаясь в разные стороны, из крайности в крайность, периодически срываясь во что-то дикое и неразумное. Я такая же слабая. Мы чем-то похожи. Нас обоих устраивает наш коматоз и рефлексия.
– Почитай мне что-нибудь, – тихо просит Яр. Я знала, что он попросит. Ему сейчас так надо.
Молчу, перебирая в голове строки, ища подходящее. Не надо ему сейчас что-то болючее. Я вижу, его сегодня особенно ломает.
– «Зыбко и хрупко…
Всё зыбко и хрупко,
пусть даже правила связи легки:
не говори в телефонную трубку,
если гудки…»
Яр закрывает глаза и глубоко затягивается.
– «Позже под грудою слов похороним
важное что-нибудь, нам по плечу.
Хочешь, я стану тебе посторонним?
Я – не хочу….»
Вдыхаю и сама закрываю глаза.
– «Воспоминания много не стоят,
пища бумаге и карандашу.
Память, оставь золотым золотое,
очень прошу.
Шарик воздушный,
Кораблик бумажный,
Храм,
Фотография,
Рюмка с вином…
Мы ещё сбудемся – где-то, однажды,
в жанре ином.
В новом, ещё не освоенном стиле
нам нашаманит добряк-режиссёр,
что по сюжету друг друга простили
Все и за всё.
Мы