Путь наверх был открыт. Покосившись на похоронный венок и обойдя сбоку опущенный шлагбаум с двусмысленной табличкой, два студента-медика свернули на дорогу, поднимающуюся вверх по склону, и начали своё восхождение на Лысую гору.
Несколько минут спустя О’Димон непроизвольно втянул голову в плечи.
– Не, тут реально стрёмно. Только зашли, а мне уже как-то жутко становится. Даже ноги в гору не идут.
Димон-А ласково подбодрил его:
– Это ещё что! Вот дальше будет местечко … там вообще к земле пригибает.
О’Димон тут же заныл:
– Чего-то мне уже сейчас херово.
Димон-А ободряюще похлопал его по предплечью:
– Это поначалу, О’Димон. На новичков это место всегда так действует. Ничего визуально странного, конечно, здесь не наблюдается, но чувствуется, что что-то тут такое есть. Наверно, потому что там, где сейчас стоят эти вышки, раньше стояли виселицы. Там казнили преступников, включая Богрова – убийцу Столыпина. А потом всех казнённых зарывали тут же рядом.
– Жуть, – завёл глаза под веки О’Димон.
– К тому же здесь фонит сильно, – продолжил нагнетать обстановку Димон-А. – Уровень радиации в два-три раза выше, чем по Киеву.
– Ни черта себе, – ошеломлённо раскрыл глаза О’Димон.
– Когда-то раньше здесь была свалка радиационных отходов, – открыл тайну всезнающий Димон-А, – но после Чернобыля, говорят, всё вывезли.
– Чего ж тогда фонит? – шмыгнул носом О’Димон.
– Видимо, из недр. Здесь же ещё до войны был построен радийный завод, руду добывали.
– Чёрт, я уже весь на измене, – совсем приуныл О’Димон, остановившись. – Может, давай для затравки сначала дунем травку?
– Давай, брат.
В последнее время оба Димона, то ли по приколу, то ли ещё по какой причине, стали называть друг друга братьями. Закурив, они двинулись дальше, привычно пряча косячок в кулаке.
– А где у тебя забита стрелка? – поинтересовался О’Димон.
– Да вот тут, под этой стрелкой.
Они подошли к бетонной подпорной стенке, на котором красовалось гигантское граффити «ШАБАШ» с огромным красно-чёрным указателем.
– Ну, тогда, короче, шабаш. Здесь и постоим, – пыхнул О’Димон и добавил, – тем более, что шабаш уже наступил.
– А разве шабаш уже наступил? – удивился Димон-А.
– Ну, да, сегодня ж суббота, – с достоинством ответил О’Димон и с подозрением уставился на приятеля, – а ты разве не чтишь эту заповедь господню?
– Да это, вообще, моя самая любимая заповедь! – с пылом возразил ему Димон-А.
– И что же она гласит? – с издёвкой спросил О’Димон.
– Помни день субботний и не делай в этот день никакого дела.
– Что ж ты тогда не помнишь, какой сегодня