Дядя Сандро ясным взором смотрел на принца, выражая готовность внести любые уточнения по поводу чегемских источников.
– Дарю тебе за любознательность и остроглазие, – сказал принц Ольденбургский и кивнул на бинокль адъютанта. Тот молча снял его и передал дяде Сандро. Дядя Сандро поблагодарил принца и повесил бинокль на шею.
– Ах ты, везунчик, – сказал переводчик по-абхазски. Происшествие со сторожем дядя Сандро изложил как бы мимоходом, стараясь не портить хорошее впечатление от остального рассказа. Он сказал, что, проезжая мимо гостиницы, решил напиться, и когда, спешившись, стал пить воду из фонтанчика, сторож без всякого повода стрельнул в него задницей, что по абхазским обычаям считается страшным оскорблением. Вот он и не выдержал.
Дикарь, подумал Александр Петрович, но какое чувство собственного достоинства.
– Спроси, – кивнул он своему переводчику, – откуда он знает, что сторож хотел его этим оскорбить?
– А там больше никого не было, – ответил дядя Сандро.
Свита рассмеялась. Принц нахмурился: не вполне законная симпатия к этому молодому человеку начала передаваться свите.
– А если сторож умрет? – спросил принц, стараясь постигнуть психологию поступка молодого аборигена.
– Значит, так у него на роду написано, – ответил дядя Сандро и для полной ясности постучал указательным пальцем себя по лбу.
– Тогда мы тебя сошлем на каторгу, – сказал принц, все еще пытаясь раскрыть перед его сознанием, упрямо отказывающимся рефлектировать, всю трагическую нелепость его поступка.
– Знаю, в Сибирь, – поправил его дядя Сандро и добавил: – Значит, так суждено.
– Ну, а если у него это нечаянно получилось? – не унимался принц.
– Он должен был сразу же, пока я еще не успел оскорбиться, сказать: «Не взыщите, нечаянно!» – радостно ответил дядя Сандро, показывая, что при отсутствии злого умысла всегда можно найти общий язык.
Принц Ольденбургский задумался. Дядя Сандро, почувствовав, что допрос, по-видимому, кончился, вывернул свой хурджин и, присев у пруда, стал его обмывать.
«Дикарь, но как свободно держится, – думал Александр Петрович, – крепостного рабства не знали, вот в чем дело…»
В это время по парковой аллее в кресле-коляске, запряженной осликом, тряся сухонькой головкой, проехала принцесса Евгения Максимилиановна. Ослика вел под уздцы казак. Другой казак придерживал коляску сзади. Свита поклонилась. Ничего не замечая, принцесса проехала как страшный сон.
– А это еще кто? – тихо спросил дядя Сандро у переводчика при виде такого странного зрелища.
– Его жена, – так же тихо ответил переводчик.
– Ну и жена, – вздохнул дядя Сандро, жалея принца.
– Ваше высочество, как быть с этим? – спросил начальник полиции, почувствовав, что дальше занимать время принца неприлично и опасно.
– Если сторож придет в себя, отпустить, а если что, будем судить, – сказал принц.
Дядя