– Сколько тебе было лет? – зачем-то спросила я.
– Пять. Так мне говорили, – мучительно процедил он.
– Мой отец не мог этого сделать. Ты бы не выжил. У тебя был фамильяр?
– Был. Мне так говорили. Но после того случая он исчез.
– Ты бы не успел призвать фамильяра. Это же мгновенная смерть, – я покусала губы в раздумьях. – Скорее всего, пуля была обычной. Не из особого железа.
– Посмотри на меня, Кира, – вдруг послышался над самым ухом свирепый шепот пленника. – Один из твоих братьев сегодня проверял на мне свой нож из особого железа.
Мои братья пытали его? Зачем?! Я удивленно уставилась на широкую мужскую грудь. Тоненькая бледно-розовая полоска тянулась вниз. Теперь понятно, чья на нем кровь. Следы вели от зажившего пореза.
– А до этого, чуть левее, он проверял обычный нож, – продолжил Ивар, больше не уворачиваясь от моих прикосновений. – Видишь?
Я тщательно изучила его тело, но следов не обнаружила. Намек был более чем прозрачным. Шрамы остаются только от особого железа.
– У кого в то время были такие пули? – дыхание пленника прерывалось.
– Папа говорил, что первые особые пули отлили из маминого ожерелья…
Несмотря на очевидный ответ, мое сознание продолжало отвергать эту версию. Я вскинула глаза на Ивара. Хотела отыскать в его взгляде какой-нибудь намек на ложь. Что-нибудь, лишь бы продолжать надеяться в справедливость и доброту папы.
Но увидела…
Я увидела его лицо слишком близко от своего. Губы Ивара были приоткрыты, и он неотрывно смотрел на мои. Моя рука покоилась на его груди, словно приклеенная намертво. Между нами что-то происходило, и я никак не могла понять, что именно. Ясным оставалось лишь одно – я никогда раньше не испытывала ничего подобного. Низ живота свело судорогой. Скорее, приятной, чем болезненной. Неужели таково влияние этого перепачканного кровью и закованного в кандалы дикаря?! Меня волновал его запах, его бешеный взгляд, застывший на моих губах, но это напоминало лишь животные инстинкты. Те, которые подходили для лекхе, но не для охотника!
Я вспомнила утренний сон. Похожее томление. Но там все происходило по-другому. Во сне я точно знала, что рядом со мной – равный. Не низшее существо!
И мой воображаемый любовник из снов испытывал ко мне другие чувства. Теплые чувства. Он любил меня и признавался в этом. В чем может признаться этот мужчина? Он только что пытался настроить меня против отца!
– Даже не вздумай… – пробормотала я, но так и не смогла сформулировать, от чего предостерегаю своего пленника.
– Почему? – его губы пошевелились, и я поймала себя на мысли, что, оказывается, тоже смотрю на них уже какое-то время.
– Потому что ты не для меня. Тебя расстреляют, если узнают, что ты поцеловал женщину не своего вида против ее воли. Это приравняют к изнасилованию.
– А это будет против ее воли? – в его голосе послышалась ирония.
Для