– Она зарезала его во сне, как скотину, – свекровь злобно на меня покосилась. – В то время как он спал и был беззащитен.
Гунхильда ничего не забыла упомянуть: и то, что я была наедине с мужем в спальне, и то, что мои руки испачкались в крови мужа. Уверенность, с которой она обличала меня, не оставляла шансов на помилование. Я видела по лицам судей: они согласны с обвинением.
– Что скажешь на это, женщина? – я не сразу сообразила, что старец в центре обращается ко мне.
– Невиновна, – заявила, выпрямив спину до хруста в позвоночнике.
– Твои оправдания.
– Я любила мужа. Мы много лет прожили в браке, я родила ему сына, – я надеялась, что не ошиблась в предположениях о жизни «прежней меня». Вроде все сходилось. – Муж обеспечивал меня всем, что я пожелаю. Я была хорошей женой. Зачем мне убивать его?
– Но тойон Вилфред, между тем, мертв, – заметил старец. – Как это возможно?
– Кто-то пробрался ночью в нашу спальню и зарезал его, пока я спала рядом. Он нарочно оставил меня в живых, чтобы подозрение пало на меня. Я крепко спала и проснулась, лишь когда закричала служанка. Почему вы не обвиняете ее? Зачем она пришла в спальню?
– Она явилась разбудить тойона, как он велел накануне, – отмахнулась свекровь.
– Может и так, – согласилась я. Спасая себя, подставлять незнакомую девушку не хотелось. Сама как-нибудь выкручусь. – Но она зашла в спальню без препятствий, а значит мог войти и убийца.
Старцы погрузились в раздумья, пока Гунхильда сверлила меня неприязненным взглядом. Она не ожидала, что я выступлю в свою защиту? Что ж, я полна сюрпризов и не собираюсь сдаваться без боя.
Пока старцы совещались, Гунхильда шепнула мне:
– Не надейся выкрутиться, тебя признают виновной, и я буду просить о праве лично столкнуть тебя со скалы. Как мать убитого, я имею на это право.
Она кивнула на якобы веранду, и я догадалась, для чего она здесь. Стену снесли вовсе не ради морских красот. Это самая настоящая плаха. Если судьи выносили обвинительный вердикт, его тут же приводили в исполнение – скидывали преступника в море. И не надо далеко ходить. Очень удобно.
Послушать Гунхильду: я из этого зала уже не выйду. Не верилось, что моя новая жизнь закончится так быстро и бесславно.
Только узнать вердикт судей мне сегодня было не суждено – в зал вбежал запыхавшийся мальчик. Он говорил быстро, сбиваясь из-за одышки, я не разобрала ни слова. Но не надо владеть языком, чтобы понять: случилась беда.
Все вскочили с мест, заметались, и только я вздохнула с облегчением. Вынесение приговора откладывается. Чтобы там не стряслось, я этому рада.
Вскоре хаотичное движение приобрело направленность – люди устремились к выходу. Я в том числе. Что-то будто толкало меня в спину, и отнюдь не простое любопытство. Я обязана быть там, со всеми. Откуда-то знала, что это важно, а главное поможет мне. Я списала странные ощущения на память тела и доверилась ему. Другого союзника все равно нет.
Вслед