Однако через некоторое время после того, как работа мечты воплотилась в реальность, когда мной стало многое пониматься, боли и огорчения стало намного больше, чем приятных чувств. Еще какой-то период мне пришлось носить внешнюю маску радости, чтобы окружающие (родственники и друзья, знавшие, что я с детства мечтала служить) не догадывались о моих истинных ощущениях. Почему я столь лицемерно пыталась сохранять приличную мину при отвратительной обстановке? В силу целой охапки причин.
Сначала не могла поверить, что весь этот мрак – это действительно правда. Что работа моей мечты, мое любимое дело, к которому я стремилась всей душой, оказалось не для пользы мира и народа, а, по большей части, для самоутверждения отдельных личностей, которым удалось оказаться у власти. Мне не хотелось верить в реальность происходящего, потому что выходило, что я крайне глупа и непроницательна, если завороженно и фанатично верила в то, что погоны носят избранные люди, а избрали их в силу того, что они настоящие герои и последнее отдадут, чтобы кого-то спасти.
Я не могла никому рассказать правду. Как бы я осмелилась расстроить других людей, которые тоже поверили в истории про героев? Тем более, что поверили они при моем непосредственном участии. Это же я их убедила, что все полицейские – классные и душевные люди. Всякий раз, при первом же удобном случае, я методично загружала в сознание моих родителей и близких приятелей информационные файлы о том, как полицейские спасают мир вокруг себя. Например, участковый методом систематического внушения убедил завзятого алкоголика завязать с пристрастием, а инспекторы по делам несовершеннолетних помогли малообеспеченной семье собрать детей в школу. Как только я узнавала нечто подобное, одной рукой печатала новость для сайта ведомства, а второй держала у уха телефон и рассказывала это кому-нибудь из близких или друзей.
Кроме того, я принимала Присягу. Каждому слову из ее текста вторили удары моего сердца – это не просто красивые слова. Со мной именно так и было. Вот и скажите, имела ли я право произносить нечто такое, от чего текст Святого писания, коим тогда являлась для меня Присяга, становился просто пустым звуком? Вот я и молчала. А еще, все надеялась, что мрак рассеется, что добро одержит уверенную победу над злом. Может, все внутри любимой мною деятельности не так уж плохо, это я ввиду своего малого жизненного опыта не слишком адекватно трактую происходящее? Сейчас, когда и время прошло, и опыт у меня появился, я считаю, что уже имею право говорить открыто. Тем более, повторюсь, что я не стремлюсь очернять все ведомство. Я расскажу о тех эпизодах, которые видела и слышала, чтобы на существующие проблемы обратили внимание и решили их.
Сегодня во мне сформировалось то восприятие всего изведанного и увиденного, которое позволяет делать выводы с меньшим искажением, чем это удавалось ранее. Именно поэтому, наверное, меня и не тянет более вернуться в то здание в центре города. Мой путь в нем пройден. Все, что было уготовано мне