– Хорошо… – Слова лейтенанта меня шокировали. Убрать свидетеля! Вполне возможно, что это именно Влад напал на нас с ножом, а потом сбил Надю машиной. Он либо кто-то из его дружков-преступников.
После разговора с полицейским мне снова стало страшно. Оставалось только сидеть на антресоли и листок за листком перебирать бумаги. В своих записях тетушка говорила о чем угодно, только не о втором хозяине карт. О составе красок, отменном качестве немецкого картона, характерном виде каких-то особенных закорючек. Кое-что я запомнила помимо собственной воли. В тридцатых годах прошлого века Янко Бадя жил в Румынии. У него даже была своя небольшая школа рисования. Потом началась Вторая мировая война. Местные власти сотрудничали с фашистами. Цыган арестовывали и отправляли в лагеря смерти. Пожилой художник наверняка умер бы одним из первых, но один немецкий офицер заинтересовался его работами. Тетушка Ксения считала, что карты были созданы именно тогда. До освобождения лагеря советскими войсками Янко Бадя не дожил.
Чтение оказалось неожиданно увлекательным. У меня даже слезы на глаза навернулись – так жалко было художника. Опомнившись, я поняла, что при таком подходе никогда не найду то, что мне нужно. Ксения Тихоновна специально не упоминала того немецкого офицера, что заполучил карты. Не хотела марать его именем свои рукописи. Значит, нужно искать какие-то другие документы! Я продолжала рыться в бумагах, откладывая все, исписанные тетушкиным почерком. Есть! Полуистлевший желтый листок, заполненный буквами старинной пишущей машинки. Некоторые места затерлись, но текст еще можно было разобрать: «Карты гадальные, ручной работы. 73 штуки в колоде. Изъяты у военнопленного Клауса фон… перед приведением… исполнение приговора военного суда. 1946 год. Подпись: майор НКВД И.В. Владимирский». То, что нужно! Когда-то документ был согнут пополам. Это повредило бумагу как раз на фамилии немца. Я поднесла листок к самой лампочке и пристально вгляделась в полустертые буквы.
– Кажется, фон Вайкс… или Вайхс.
Зазвонил телефон. Лейтенант Петров уже поднимался по лестнице. Я схватила и рассовала по карманам самые важные листки. Наконец-то можно выбраться из антресоли. Ноги затекли и не слушались – чтобы спуститься, пришлось почти минуту провисеть на руках. В дверь позвонили. Я спрыгнула на пол и пошла открывать. На пороге стоял лейтенант Петров. Сегодня ночью в больнице он совсем не запомнился. Сейчас, без формы, полицейский оказался привлекательным молодым человеком, высоким и плечистым. Он мог бы сойти за студента-старшекурсника.
– Привет, ниндзя. Рад, что с тобой все в порядке, – сказал лейтенант с порога.
Я сделала вид, что немного