– Не страшно, такие расходы я охотно возьму на себя, по дружбе и для эксперимента.
Маруся просверлила меня взглядом и поняла, что я не шучу.
– Ну, что скажешь? – спросила она, оборачиваясь к «своему». – Или я не права? Она завидует нам.
– Права, права, – тут же замурлыкал он, кусая Марусю за щеку и умильно вскрикивая:
– А щеки! Мои румяные щеки!
Фу, как это противно. И я должна все это терпеть. Но в одном я с ним согласна: щеки Маруси и раньше занимали значительную часть ее лица, а в последнее время просто выступили за его пределы.
– Ваня! Перестань, – млея от счастья, отбивалась Маруся, а он то кусал, то щипал ее оплывшие щеки с каким-то садистским остервенением, словно она была не тем, что есть, а извращенной малолетней нимфеткой.
Я смотрела на эту сцену с нескрываемым отвращением, мысленно поклявшись не соглашаться на прислугу младше пятидесяти.
– В общем, так, старушка, – вспомнила обо мне Маруся, когда Иван Федорович утомился дергать ее за щеки. – Ты как хочешь, но Жанне я уже сообщила. Работе она очень обрадовалась, поэтому выкручивайся сама. «Мой» занят сегодня, поэтому мы спешим. Пока, чмокни Саньку, мы испаряемся.
Что они и сделали.
Минут пять я стояла в прихожей, потрясенная столь наглым вторжением в свою жизнь.
Кто кому завидует? Разве я пытаюсь протиснуть молодую девицу в Марусин дом? Щеки!
Щеки!
Я фыркнула и хотела вернуться в кровать, откуда раньше времени меня и извлекла Маруся, но три дверных звонка сообщили о приходе Евгения. Я распахнула дверь и тут же была подвержена нападению на свои худые щеки.
– А щеки! Щеки! – радостно вопил Евгений, щипая и кусая меня на все лады.
– С ума. сошел?! – отбивалась без особой охоты я. – Могу представить, где ты этому научился.
– Да, эту сцену я только что видел в твоем подъезде, – признался Евгений.
– Ну так не думай, что такой варварский способ выражения любви нравится всем, – ответила я и добавила:
– Может, он и в самом деле любит Марусю, раз лучших достоинств в ней не нашел? А ведь и правда, из всего, что у нее было, более-менее сохранились только щеки.
Евгений усмехнулся и пожал плечами.
– Конечно, любит. Я не поклонник крупных – женщин, но Маруся уж очень хороша.
Я, словно после удара под дых, поинтересовалась одними губами:
– Чем же она хороша?
– Сиськами, задницей и вообще фигурой. Всего много, все есть. Что еще мужику надо?
Я растерянно осмотрела свою фигуру в висящем на стене зеркале. Отметив ее незначительность, я пролепетала:
А мне еще хотели впендюрить молодую домработницу. Понятен ее замысел, я имею в виду Марусю.
Евгений неожиданно заинтересовался:
– Домработницу? Вот правильно. Это то, что тебе нужно. А то глянь на себя в зеркало: на тебе уже лица нет. Надо взять молодую крепкую домработницу, чтобы все спорилось в ее руках…
Насчет