в том, чтобы погонять хотя бы на шаттле, хотя бы вокруг планеты, ничего нет. Пару раз, засыпая, она слышала, как мама тихо отчи-тывала папу за то, чем он занимается при ребенке и во что ребенок вырастет, если раньше не загремит в тюрьму. Они говорили о
непонятных ей вещах, каких-то дремучих временах, о людях, про
которых она только краем уха слышала, да и то не слишком много
(зато такого, что волосы шевелились на затылке), постоянно звучали слова «пиратство» (случилось девочке насчитать двадцать семь
раз за один разговор!), «контрабандисты», «Служба безопасности»,
«полиция», «преступление», «тюрьма» и много других, не менее
страшных. Девочка тогда понятия не имела, о чем речь, почему
папе может грозить опасность, и почему родители не позволяют ей
ходить в некоторые красивые места на других планетах, хотя ничего ужасного там не творится. Помнится, приятель, когда ей было
двенадцать, предложил залезть в развалины одного старого-пре-старого дома на Четвертой планете, так папа, когда узнал, что они
собираются сделать (у них не было секретов друг от друга, сами родители не раз были помощниками, а то и инициаторами всяческих
«милых шалостей» для нее и ее друзей), пришел в ужас и запретил
девочке туда лететь. Впервые в жизни он сказал «я тебе запрещаю».
Кэрри не могла понять реакцию отца, потому как раньше ей
совершенно не возбранялось лазать по стройкам, развалинам, заборам и прочим «интересным местам» – лишь бы только не убилась
и не попала в полицейский участок за нарушение границ частной
собственности. Она попыталась возразить, поскандалить, потопать
ногами, но Фостер-старший отвечал одно – «нет, нельзя». Девочка сперва обиделась, на всё реагировала сердитым ворчанием, как
недокормленный бульдог… правда, потом оттаяла, а отец повез ее
взамен в гости к старинному приятелю-археологу, где девочка весь
вечер изучала гигантскую коллекцию древностей, пока взрослые
обсуждали их одних интересующие проблемы…
К восемнадцати годам Кэрри уже прекрасно пела и вполне свободно играла на фортепьяно, выучилась танцевать. Из маленького
9
Юлия Каштанова
заморыша она превратилась в очень красивую девушку: аристо-кратические черты, бледная кожа, смоляно-черные свивающиеся в
тугие кольца волосы, яркие изумрудные глаза… Конечно, на старших Фостеров она была мало похожа, но медики вынесли вердикт
появления подобной необычной внешности – генетическая анома-лия, а поскольку ни братьев, ни сестер у Кэрри не было, проверить
правильность их теории было практически невозможно. А потом
всплыл откуда ни возьмись портрет прадедушки, с которым она
все-таки была похожа, и окружающие перестали мучить родителей
скользкими вопросами…
Когда пришло время поступать