– Ты прав, матушка Евгения человек без компромиссов, если приняла решение, то назад дороги нет. Но для нас это ничего не меняет: будем привозить сюда детей из детских домов с их собственным персоналом по обслуживанию. После того как монашки вместе с детьми уедут из пансионата, проведем ремонт помещений, замену оборудования и компьютеризацию. За это время я подумаю о контингенте отдыхающих. Давай, Левон, продолжим нашу работу. Предварительно проследи, чтобы Павел покинул здание пансионата и больше не выискивал объекты для совершения преступлений.
Левон позвонил Серверу и попросил его присмотреть за сыном хотя бы до конца сегодняшнего дня.
– Да, да, конечно, – дрожащим от волнения голосом высказал Сервер свое несомненное согласие, – присмотрю не хуже соколиного глаза и прикрою в случае нужды, как самый верный сторожевой пес. Ты не беспокойся, все сделаю и уже бегу, бегу…
Серверу импонировала его новая должность при больном парне. Левон обещал в ближайшем будущем приличную зарплату, кроме того, питание, одежда и явное верховенство перед племянником в принятии решений. Конечно, каждое из этих решений нужно было предварительно согласовывать с Левоном, но это уже были мелочи, которые даже тешили его самолюбие: вот, он, нищий и неуважаемый соседями человек состоит при должности у богатеев, одет, обут, сыт и каждый день востребован как охранник или даже воспитатель великовозрастного балбеса, которым можно легко управлять.
За стаканом вина в своем сараюшке Сервер и Василь постоянно обсуждали выгоду их нового положения в обществе и планировали дальнейшее укрепление своих позиций. Василь, огрызком карандаша на клочках упаковочной бумаги, которые они извлекли из мусорного ящика местного универсама, писал всякого рода заявления, сообщения, прошения в разные инстанции поселка Приморский, где сообщал о достоинствах местного жителя Сервера и недостатках приезжего человека по имени Левон, в связи с чем настаивал на замене опекунства над психически нездоровым Павлом от чужого человека на родного дядю. Каждая бумажка, исписанная корявым почерком Василя, становилась поводом для очередного стакана вина или чарки водки и горячего обсуждения смысла написанного.
Иногда на этих дебатах присутствовал и Павел. Ему нравилось быть центром внимания двух взрослых людей, которые стремились усовершенствовать его земное бытие и передать в его частную собственность не только здание огромного пансионата, но и прилегающую к нему территорию с террасами, забором, пляжем с лежаками, сияющим под солнцем морем. Читая очередную бумажку, эти бомжеватого вида люди многозначительно поглядывали на млеющего от удовольствия Павла и обещали ему блаженную жизнь в обществе малолетних наложниц и игривых дам. Павел видел