Моряки – народ дружный и решительный. Мы быстро разобрались в школьной учебной программе и начали требовать от руководства школы сокращения учебы на один год. Дело в том, что каждый из нас в военно-морском училище в течение четырех лет или даже пяти проходил курсы общественных дисциплин: по марксизму-ленинизму, истории компартии, философии. Ведь мы были профессиональные военные. Причем львиная доля приходилась на марксистскую философию, которой мы сыты были по горло еще в училище. Выбранные коллективом моряков представители провели переговоры, в результате которых из штаб-квартиры госбезопасности на площади Дзержинского в Москве пришло указание: «…завершить подготовку военных моряков по сокращенной программе и выпустить в качестве военных контрразведчиков в феврале 1959 года».
Такое начало нас всех окрылило, и мы с хорошо известным нам упорством принялись за изучение спецдисциплин: особенностей оперативной обстановки, вербовочной работы среди военных и гражданских лиц. Теперь из наших уст частенько можно было слышать профессиональные термины: «конспирация», «явка», «наружное наблюдение»… Курс практики вёл наш руководитель потока – бывший боевой сотрудник знаменитой и зловещей фронтовой контрразведки «Смерш» (смерть шпионам).
Фигура крепкого подполковника с мощным басом и уверенным поведением уже всем своим видом вселяла в нас правильность преподавания контрразведывательных премудростей. Он был прост в общении и почему-то особенно привязался к нашей семье; позднее и я, и жена поняли, в чем дело: он подкармливал Нину. Да-да, именно подкармливал, и в этом не было ничего удивительного: денег, которые я получал, после вычетов и оплаты квартиры хватало на десять-двенадцать дней. И если я-то хоть получал обед, то Нина жила впроголодь – Тбилиси того времени слыл весьма дорогим городом. Через полгода у Нины развилась дистрофия, и она вынуждена была уехать в Москву к моим родителям.
Однако у меня хватало сил и на самбо, и на кроссы по горам, и на стрельбу изо всех видов оружия, которое нам предоставляли во время занятий по военной подготовке. Невдалеке от школы находилось старое немецкое кладбище военнопленных. На склоне гор мы устраивали стрельбы из немецкого и японского оружия – пистолетов и автоматов, из американского и французского. Стреляли сколько хотели – патронов для нас не жалели, и наша душа ликовала от мальчишеского восторга.
В школе увлечение уголовным правом было всеобщим. Мы наизусть цитировали статьи из уголовного кодекса, спорили на правовые темы, решали задачи с казусными ситуациями. Нам внушалось, что в основе правовой подготовки лежит «правило врача» – не нанеси вреда невинным людям, а это могло произойти из-за незнания законов, в частности уголовного кодекса.
Предмет по уголовному праву вел капитан госбезопасности Джаридзе, причем так, что не оставлял никого равнодушным к