Вот не знаток он женской психологии, сразу видно, не знаток. Кто же делает замечание женщине относительно внешности при другой женщине? Да и вообще это было некрасиво и унизительно, причем для обеих.
А для меня, судя по всему, еще и опасно…
– Хозяин, простите хозяин, – девушка натурально залилась слезами. Не то чтобы я в это представление поверила, но если бы со мной так поступили, всерьез бы обиделась.
Хотя нет, не обиделась, разозлилась бы страшно и начала делать пакости.
Но то, что последовало дальше, категорически не желало укладываться у меня в голове. Ларита, плача, стала медленно сползать с коленей мужчины на пол, а когда окончательно сползла, сама встала на колени и протягивала руки как к какому-то светилу в ночи. И все шептала: “Прости, прости, прости!”
Нет, теперь это уже не было похоже на театр, это была настоящая истерика, некрасивая, такая бабья. Я же пребывала в шоке и остро чувствовала себя лишней.
– Прошу прощения, – я вскочила со стула, стараясь не смотреть ни на девушку, ни на мужчину, который и не подумал ее останавливать или поднимать с пола, и почти бегом покинула помещение.
Не помню, как я дошла до своей комнаты в особняке, дорога в памяти совершенно не отпечаталась, как и то, встретила я кого-то или нет. Надеюсь, что нет, потому что Высшая всегда должна быть гордой и недоступно-величественной, а не шокированной и пришибленной.
Не снимая платья, ничком повалилась на кровать, потом перевернулась на спину и долго смотрела в белый потолок. Ни о чем не думала, не то что не старалась, просто мыслей как-то не было.
Из полудремы меня вывел скрип двери в гостинной – кто-то пожаловал на вечеринку. Кто-то, кто быстро и уверенно ходит, почти печатая шаг.
Надо сесть хотя бы, а то я все еще лежу на кровати, раскинув руки. Только и успела, что занять вертикальное положение и пригладить волосы. Дверь без стука распахнулась и в комнату вошел Лан Кейнер.
– Ты здесь? Я тебя искал. – Мужчина прошел через всю комнату, взял стул и сел на него напротив меня. Мне это не понравилось, будто авторитетом давит. Слишком близко.
– Я здесь, как видишь, – безразлично покачала головой.
– Почему ты ушла? Я не разрешал.
– Если ожидаешь, что я буду на коленях вымаливать прощение, то боюсь, тебе стоит подумать еще раз, – резко, резче, чем следовало, ответила я.
– Фрея, не дерзи, – нахмурился он, но меня таким точно не пронять.
– Прошу прощения, – отчеканила так, что только глухому было бы непонятно, что я совершенно ни в чем не раскаиваюсь и ни о чем не прошу.
– Хорошо, – мужчина все же сдал назад, вероятно понимая, что на конструктивный диалог я сейчас совершенно не настроена. Тем более, если пытаться предъявлять мне какие-то странные претензии. – Так почему ты убежала?
– Я думала, это очевидно. Не хотела дальше смотреть на эту безобразную