Потом он снял футболку, и я увидела, что вся его спина исцарапана до крови. Он обожал, когда ему царапают спину во время секса, и было понятно, что эти следы на его спине оставила не я. Я спросила: «Что это?» Он ответил: «Это ты в прошлый раз…» Я сказала: «Это было месяц назад… Столько времени прошло… Все уже давно бы прошло».
Тогда он сказал, что ему было скучно во время дежурства, и они дурачились с одной медсестрой. Ничего не было. Она просто исцарапала его спину. Меня передернуло. Я просто онемела. По щеке пробежала слеза. А потом я поступила, как последняя идиотка. Я решила, что раз не могу быть ему верной, то с чего мне требовать верности от него. Мне хотелось убежать, но я просто сказала: «Обними, чтобы я поверила». Он обнял, и я опять сдалась.
Когда я немного пришла в себя, сказала ему: «Хорошо. Допустим, это правда, и у вас ничего не было. Но у каждого человека есть какая-то своя интимная дистанция. Ты позволил ее нарушить. А если она на это пошла, значит, надеялась, что дело этим не ограничится. Так нельзя. Или доведи дело до конца или больше никогда так не делай». Он на это ответил: «Быть слишком умной, оказывается, тоже нехорошо».
Я ушла домой, а он перестал отвечать на мои сообщения. У меня было ощущение, будто меня выбросили за ненадобностью в мусорное ведро. Жизнь утратила все цвета, звуки, запахи и вкусы. Превратилась в какое-то черно-белое немое кино… Я приходила домой, падала на кровать и просто плакала, плакала, плакала… Утром я заставляла себя вылезти из-под одеяла, борясь с одним единственным желанием — прожить день, не вставая с кровати.
В его квартире осталось несколько моих вещей. Я попросила его хотя бы вернуть их. Мне было невыносимо думать, что он кому-то будет говорить, что это от бывшей осталось, или, что еще хуже, он просто выбросит мои вещи так же, как и меня из своей жизни. Он не ответил даже на мою просьбу вернуть вещи и поменял свой статус во ВКонтакте на «помолвлен».
Когда я узнала, что Андрей собирается жениться, был конец декабря. Все готовились праздновать Новый год, а после начиналась сессия. Возвращаясь с работы, я всегда проезжала мимо его дома и каждый раз смотрела на его окна. За четыре месяца после нашего расставания я ни разу не видела в них свет.
В последний рабочий день перед праздниками мы выпили по бокалу шампанского на работе и разошлись по домам. И как раз в этот день я увидела, что в его окнах горит свет. Я была сама не своя. Мне пришла в голову очередная глупость: позвонить в дверь и попросить Андрея отдать мои вещи. Было так больно внутри, что мне не хотелось жить, было желание сильно себя покалечить, чтобы физическая боль заглушила внутреннюю. От его дома меня отделяла оживленная дорога. Я перешла через нее в неположенном месте, не обращая внимания на проезжающие и сигналящие машины, и мне было все равно, что со мной будет. А еще он же был травматологом, и его больница была совсем недалеко. Этот поступок был таким же, как в детстве, когда