Маг и нимфа, или Неправильное фэнтези. Дмитрий Баскаков

мёртвой хваткой держала меня за руку, словно боясь потеряться в этом столпотворении. Я пожал плечами и, поскольку никаких договорённостей о том, куда идти по прибытии, между нами сделано не было, просто отдался на волю людского течения, увлекавшего нас вдоль по улицам Кромвеля. «Сегодня посмотрим город, – принялся я строить планы. – Надо понять, о чём она собирается проповедовать, и выяснить, где для этого подходящее место. Может быть, здесь есть относящийся к её религии храм? Надо справиться. Интересно, Фериссия – это какой пантеон? Ещё надо будет найти кого-нибудь, кто сможет подтянуть девочке ораторское искусство – а то ведь она говорить совсем не умеет… Точно, этим завтра с утра и займусь».

      Поток моих в высшей степени правильных рассуждений был прерван голосом проповедницы – только услышав его, я вдруг осознал, что минуту назад рука Димеоны исчезла с моего локтя. Обернувшись, я увидел, что девочка стоит посреди оживлённой улицы, возведя руки к небу, и вещает, обращаясь, по-видимому, к спинам спешащих мимо неё прохожих:

      – Дикие жители пр оклятого города Кромвеля! Мать леса прощает вас за грехи ваши и посылает меня, чтоб я наставила вас на пути, коими вы сможете вернуться в лоно Её, если оставите сей же час свои злодеяния и начнёте жить по законам Природы!..

      Я стоял, как дурак, соображая, что мне теперь делать. Кто-то рядом уже хохотал, кто-то свистел, вокруг проповедницы начинала собираться толпа. Я беспомощно огляделся, посмотрел ещё раз на Димеону – и понял, что единственное, что мне остаётся, – это стоять рядом с нею и ждать.

      Глава пятая,

      в которой люди города впервые слышат слово Мелиссы

      Я распахнул дверь и втолкнул девушку в комнату, сам ввалился за нею вслед и налёг на тяжёлую створку с внутренней стороны. Кто-то уже пытался протиснуться за нами, но не слишком настойчиво – дверь сантиметр за сантиметром поддавалась моему натиску. В последний момент в щель перед косяком просунулась чья-то нога – я с размаху наступил на неё, нога исчезла, дверь встала на своё место, и я смог, наконец, задвинуть засов. Снаружи продолжали кричать и барабанить по тяжёлому дереву. Я прислонился к стене и с наслаждением расстегнул ворот тяжёлой кожанки, чтобы, наконец, отдышаться.

      – Ну, как? – с надеждой спросила Димеона, уже сидевшая на кровати – руки сложены на коленях – и смотревшая на меня с выражением прилежной школьницы, только что без запинки оттараторившей свой урок и теперь с волнением ожидающей оценки учителя.

      Я посмотрел на неё – на то, как искренне она заглядывает в мои глаза, а ещё – какая она милая и беззащитная в своём новом зелёном платьице, и слова, готовые было сорваться с моего языка, застряли у меня в горле. Вместо этого я сказал:

      – Неплохо, Димеона. Для начала – неплохо.

      – Они будут теперь жить по законам Фериссии? – всё с той же неугасимой надеждой спросила девушка.

      Я посмотрел на неё ещё раз, на то, какой надеждой сияли её глаза, и улыбнулся.

      – Пока – нет, – я снял насквозь провонявшую потом охотничью куртку и уселся