– На этом все.
И больше он не сказал ни слова.
Когда машина остановилась у академии, Север приказал: – Иди. Чтобы больше я тебя не видел. – И впервые захотелось подчиниться. Без пререканий.
В комнату я вернулась настолько морально опустошённой, словно не сидела в дорогом автомобиле, а разгружала вагоны с углем.
Ночью толком не спала, ворочаясь с боку на бок. На утро голова раскалывалась. Но на этот раз не от недостатка сна. Все мысли в ней занимал один крайне странный парень.
Глава 14. Долги надо возвращать (Север)
– Всем привет! Меня зовут Виктор, и я алкоголик.
– Здравствуй, Виктор!
«Видишь, как просто? – развел я руки в стороны, глядя на Макса, словно уговаривая: – Твой черед!»
Он показал мне средний палец, скривился как ребенок, в которого силой пытаются запихать горькое лекарство, – хотя, учитывая какой градус обычно потреблял, сравнение было далеко от правды, – и невесело помахал всем в комнате.
– Хай. Меня Макс зовут. – Вздохнул и выдавил через силу: – Да, и я алкоголик.
Под дружное «Привет, Макс!», я провел ладонью по лицу. Господи, академия мне обязана за это доплачивать. Да и вообще за Макса. Отпусти его одного – как пить дать, сбежит. Вот и приходилось таскаться на каждый сбор его «клуба поддержки», хотя у меня самого никогда не было проблем с какой-либо зависимостью.
Отец в свое время тягу напрочь отбил.
Мне было пятнадцать, когда я не успел пачку с куревом спрятать. Он тогда ни слова не сказал ни мне, ни матери, только довольно улыбался, глядя как я давлюсь десятой сигаретой подряд. Где-то после двенадцатой, этот момент я уже помнил плохо, меня вывернуло. После этого курить как-то расхотелось. Как и напиваться. Подозревал, поймай он меня, методы будут те же. А то и похуже что.
Лесниченко старший же был полной противоположностью. Иногда казалось, он просто непроходимо глух и слеп. Потому что его сын буквально орал, чтоб на него обратили внимание.
Как маленькие дети, дергают родителей за рукав, как за ниточку колокольчика, постоянно привлекая внимание, он дергал за те нити, на обратных концах которых были привязаны вещи гораздо более опасные. Те единственные, на которые его родители еще хоть как-то реагировали.
«Мам, пап, я в участке за хранение травки…» – и вот тебя заметили. Ближайшее несколько дней твоё имя будут непременно полоскать за ужином.
«Черт побери, этот сопляк снова разбил машину» – и ты на домашнем аресте. К концу недели конечно надоест, зато сколько нервов можно успеть вытрепать.
«Так уж вышло, пап» – просто пожимал он плечами, хотя иногда казалось, когда все прочие способы закончатся, закончится и он сам.
Макс словно жил на груди с плакатом «Вы меня видите? Видите, черт возьми?», который выжигал собственной кровью. Проблема была в том, что они так ничего и не увидели.
Зато увидел я.
«Идиот. Идиот», – повторял я себе после каждой его выходки. Но поздно. Куда теперь от него денешься?
Сдержанно