– Там другое дело, – отмахнулся Шакирыч, – там правила устанавливали мы. Да и вообще, скажу тебе честно, надоела мне такая жизнь. Хватит, нарисковался я на своем веку. Старый уже стал, покоя хочу.
– Не волнуйся, Шакирыч, – заверил его Полунин, – я ведь тебя за собой не зову, я это для того рассказал, чтобы ты в курсе был. Если у нас все получится, что мы с Самбистом задумали, у тебя прибавится работы на станции, кому-то надо присматривать за нашим хозяйством.
Шакирыч подошел к окну, задумчиво рассматривая станционный двор, затем, скосив глаза на сидящего у окна Полунина, спросил:
– А тебе, похоже, Иваныч, нашего хозяйства мало?
– Скажу тебе откровенно, Шакирыч, мало, – честно признался Полунин, – хочется чего-то большего. Жизнь продолжается, перемены в ней происходят, а мы все на одном месте.
– Ну-ну, – недовольно произнес Шакирыч, – большие доходы – большие проблемы… Кстати, о проблемах, – добавил он, снова взглянув в окно, – похоже, к тебе гости приехали, и чует мое сердце – приехали они неспроста.
Полунин поднялся и подошел к окну, встав рядом с Шакирычем.
Во дворе остановился большой черный джип «Гранд-Чероки», из машины вылезли четверо мужчин. Двое из них остались во дворе, а двое направились к лестнице, ведущей на второй этаж.
– Мне остаться, – спросил Шакирыч, – или уйти?
– Останься пока, – спокойно ответил Полунин и, вернувшись к своему столу, сел в кресло.
Через несколько секунд дверь кабинета отворилась, и его порог переступили двое молодых людей.
Первым вошел высокий, широкоплечий парень, одетый в дорогой светло-серый костюм, ладно сидевший на его худощавой фигуре.
На вид ему было лет двадцать пять—двадцать восемь, его черные волосы были аккуратно подстрижены и зачесаны назад. Черты его лица казались правильными и красивыми, но только издалека. Взгляд его светло-серых глаз был холодным и малоподвижным, а постоянно блуждающая на тонких губах усмешка придавала его лицу несколько надменное выражение.
Одет он был модно и даже изысканно. Дорогой костюм, белоснежная рубашка, модный галстук с заколкой. Обут в дорогие кожаные ботинки.
Следом за ним, держась на отдалении, вошел невысокого роста худенький брюнет, чьи кучерявые волосы на голове были в некотором беспорядке.
Так же как и на первом визитере, на нем были надеты костюм, рубашка и галстук. Лицо у него было худое, продолговатое, нос длинный, с горбинкой, губы маленькие, плотно сжатые, взгляд черных глаз внимательный и настороженный.
Вошедший первым гость подошел к столу Полунина и движением ноги подвинул к себе стоящее рядом свободное кресло, после чего решительно уселся в него, расстегнув предварительно пуговицу своего пиджака.
Положив руки на подлокотники кресла и чуть склонив голову набок, гость пристально посмотрел в лицо Полунина.
Второй посетитель не стал садиться, а встал возле первого,